– Почему вы так думаете?

– Потому что друзья говорят, будто все там сказанное уже было сказано лучше в предыдущих книгах и рассказ ценен лишь как некий итог всех моих сочинений. Например, Нестор Ибарра, чьему мнению я весьма доверяю, сказал, что книга бесполезна, поскольку виртуально уже включена в предыдущие. Но думаю, это не так, ведь здесь я описываю мистический опыт, который, сам его не пережив, попытался вообразить: охваченные идеей люди предпринимают труд столь бесконечный, что совпадают со всей вселенной, но не чувствуют себя, словно в текстах Кафки, обманутыми, а, наоборот, испытывают удовлетворение. Труд, который они хотели совершить, уже совершен, не знаю, Божеством или космическим процессом, но все уже сделано, и они счастливы. Думаю, вот эта часть хорошо получилась: их последняя прогулка по всему городу и последующее решение больше не видеться, поскольку им никогда не испытать такого восторга, как в тот момент. Лично меня, когда я писал, это волновало, и персонажи мне нравились, я чувствовал, что они настоящие. Но писателю легко обмануться! Я это замечаю, например, по названиям улиц. В этой книге встречаются почти исключительно, кроме стен Реколеты, названия, относящиеся к южным кварталам, а я неравнодушен к Югу. Можно попробовать написать рассказ с одними названиями, а потом их заменить на другие, ничего для писателя не значащие. Например, перенести действие моих рассказов из Палермо в нижний Флорес[154] и посмотреть, покажутся ли они столь же хорошими, но так поступить у меня не хватает духу. Даже рассказы об Адроге или Темперлее[155]. Мне кажется, что если бы я их перенес в Сан-Исидро или в Мартинес[156], то пришел бы к выводу, что они ничего не стоят. В конечном счете колдовство слов очень важно, так почему не колдовство имен собственных?

– Но ваши рассказы и в переводе имеют успех, хотя читатели ни одного из этих мест не знают.

– Верно. Это означает, что люди легко заблуждаются или они великодушны.

– Или что можно обойтись без географических привязок, ведь порыв – в самой прозе или поэзии, а это постоянные величины.

– Помню, читая очень хороший рассказ Пейру[157] под названием «Повторяющаяся ночь», я наткнулся на фразу, от которой слезы выступили у меня на глазах. Она гласила: «Эта деваха в цветастой юбке дожидалась меня на углу улицы Никарагуа[158]». И подумал: какой я дурак, ведь улица Никарагуа что-то значит для меня, но вовсе не должна что-то значить для людей, живущих в другом районе.

– Из этого следует, что вы сентиментальны.

– Да, черт побери!