Служба безопасности «Чернобурки» получила предупреждение довольно быстро, и у старшего помощника Сингха было достаточно времени, чтобы проинструктировать компьютер, который сначала сложил парус, а потом выпустил четыре из шести понтонных паучьих ног для стабилизации крена. Раскоряченное судно пережило короткую бурю так гладко, что камбоджийские миллионеры не пролили ни капли «Нобл рот», которое им подали к десерту. Чуть помигал свет в кают-компании, и только, – через считаные секунды лампы включились снова и горели стабильно.

На нижних уровнях яхты аварийные системы были не так важны и не так быстры. Когда в одной из этих нижних кают погас свет, там как раз сидел Грир, смазывая муссом хилые дредики на своей бороде; свет зажегся только через четыре часа. Грир так никогда и не узнал, что это был за мусс: русский, скандинавский или этот новый с Дальнего Востока – сой-ши.

На задах разделенного перегородками мрака, который был когда-то всю ночь открытым папиным кегельбаном, сидела в одиночестве Луиза Луп; едва она успела подключиться к студийной «Виртуальной дилдораме», как началась буря. Луиза чувствовала себя одинокой и бездомной. Ей уже не хотелось на яхту, где все эти нахальные красотки задирали перед ней нос, и ей не хотелось в луповский дом, где все эти наглые свиньи, оттого она и пробралась с черного хода в бывший кегельбан, набрав старый луповский код, который студия забыла поменять. Луиза не знала, что старый код оставили специально, а ее сейчас снимают на камеру, передавая изображение прямо на яхту. Она знала только, что этот прибор должен помогать в чем-то главном, если человеку грустно. Лулу отключилась в тот же миг, когда короткая буря отключила машину, так что и она пропустила этот странный феноменальный ветер.

Билли Беллизариус был бодр, когда ударило. Бодрее некуда. Рот растянут во всю ширь, а глаза распахнуты и вытаращены, как пара электрических пробок прошлого века. Полдня и весь вечер он работал с Уэйном Альтенхоффеном в душной редакции «Маяка»: пил горячий чай и диктовал Альтенхоффену еще более горячие тексты, которые тот вбивал в свои авторизованные факс-машинки, соединенные со штаб-квартирами СМИ, – срочные письма сенаторам, телеведущим и другим новостным редакторам. Бедный мозг Уэйна изрядно обесточился под напряжением работы с высокозарядным Беллизариусом и вместе с хозяином отдыхал теперь в отключке на груде конкурирующей макулатуры, прибывавшей еженедельно со всего земного шара: «Манчестер гардиан», «Нью-Йорк таймс», «Новая правда» из Санкт-Петербурга.