Она по-прежнему не очень волновалась, сколько бы ни прошло времени. Она всего лишь внимательно слушала. Ждала. После вчерашнего рапорта о том, что лодку нашли на Безнадежности, оставалось узнать только одну вещь, один простой факт с двумя возможными ликами: их либо найдут живыми, либо нет. Она может складывать простыни, слушать радио и ждать этой новости, одна и спокойно.

Повесив в шкаф платье для прессы, она ушла в прачечную в трусах и замшевом малиновом пуловере. Но прачечные хлопоты не принесли ей обычного утешения. Во-первых, оставленные в барабанах простыни отсырели и теперь отказывались складываться, дерзили и не шли на уступки; во-вторых, она все яснее осознавала, что сверх этой новости, простого факта с двумя ликами, которого она ждет, должно быть что-то еще. Что-то большее. И чем дальше, тем сильнее ее раздражала невозможность потрогать пальцем это неотвязное что-то. Как туманная тревога, когда садишься раскладывать пасьянс, но еще не сообразил, что колода слишком легкая. Вскоре эта загадка стала досаждать Алисе даже сильнее, чем загадка о местонахождении ее пропавшего супруга. Она не верила ни на секунду, что Кармоди утонул. Толстый и дурковатый с виду, он – Алиса прекрасно это знала – был совсем не то, что сиволапый Алексис Левертов. Ну да, пьяница, но не сивушный. Утопленник – это не он. Она помнила Гавайи, когда он не мог даже погрузиться с головой в горячую ванну – большой мяч, набитый салом. Да уж, выскочить на какой-нибудь остров Майкл Кармоди вполне способен, равно как и вляпаться в любую другую липкую неприятность, но не утонуть. Что угодно, только не утонуть. Исчезнуть и все, там, где кто-то, знающий его повадки, рано или поздно начнет его искать и обязательно обнаружит старую бочку…

Она застыла в гневе и изумлении: не что-то еще, а, черт подери, кто-то! И больше всего ее вывело из себя постепенное ревнивое и неохотное понимание, что только этот кто-то и способен найти, а после вытащить наружу пропавших мореманов. А также то, что другому кому-то нужно срочно ехать на свалку активировать чертова первого, и поскольку Грир шляется неизвестно где, мальчишки Каллиганы сидят в вытрезвителе, а наскутанный до небес Беллизариус жует сопли посреди улицы, то, сколько ни злись, надо признать с очевидностью, кто именно будет этим вторым кем-то.

Натянув короткую замшевую юбку – другую половину реликтового дискотечного наряда, – Алиса принялась смешивать себе второй кувшин «Маргариты», чисто для поднятия духа. Она ненавидела просить кого угодно о чем угодно. Но Айка Салласа? Если она свалится за борт посреди тайфуна, она скорее пойдет ко дну, чем попросит его бросить веревку. Но сейчас за бортом не она.