Дверь со скрежетом отворилась, и на ступеньках появился Саллас, застегивая рубаху. Ту самую «Олд Гикори», которую Алиса нашла скомканной на полу и повесила в шкаф. Где-то глубоко внутри начала сбиваться пеной темная тошнота. Алиса оттолкнула пса и направилась к пассажирскому сиденью.
– Ладно, Саллас, на этот раз поведешь ты, – сказала она ему. – А я посплю.
– Куда? На станцию Береговой охраны?
– А то ты не знаешь, что Кармоди нет ни на одной станции, черт бы их побрал. Поехали к Хербу Тому, возьмем напрокат самолет.
– Херб Том вряд ли даст мне еще один самолет.
– Поехали, черт побери. Я возьму самолет, а ты на нем полетишь. Это же ты у нас знаменитый летчик-спасатель. Если у тебя получается выковыривать мелких мухосранцев вроде Билли Беллизариуса, то уж всяко не пропустишь такой большой розовый буй, как Майкл Кармоди. Поехали.
Пронзительные нотки в ее голосе не сулили ничего хорошего. Айк сдал назад и вывел трехосник на дорогу. Алиса швырнула пустую банку в первую же встреченную ими свинью.
– Ты, наверное, думаешь, что я пьяная, да, Саллас? А? Пьяная дура в дурное время?
Айк пожал плечами:
– Практически все сейчас пьяны, Алиса… практически в любое время.
– Ты думаешь, я выпила, потому что схожу с ума от страха потерять своего старика. Ты ошибаешься. У полярного вихря и Техасского торнадо не хватит сил утащить к себе Майкла Кармоди – он для этого слишком похож на пробку.
Айк не отвечал. Ему пришлось выехать из колеи, чтобы обогнуть свиноматку, кормившую свой закопченный приплод. Свиньи-мамаши часто предпочитали располагаться для кормежки на голых открытых дорогах, Айк давно это заметил. Там хрякам сложнее было подкрасться и утащить себе на завтрак одну такую копченую сосиску.
– Помедленнее, – скомандовала Алиса – от виража вокруг свиньи с выводком ее затошнило еще сильнее. – И закрой окно. Я не для того платила за этот новомодный фильтр, чтобы нюхать всю дорогу свинячье говно.
Он подчинился без слов. Они вернулись на дорогу и теперь ехали почти без тряски, запечатанные в обитом войлоком цилиндре. Но выдержать это безмолвное согласие ей в конце концов оказалось не под силу.
– Черт бы тебя
– Из стада? Какого стада?
– Из человеческого, – заорала она, – из лятского человеческого стада!
К ее удивлению, эта старая шутка чудесным образом рассеяла тошноту, и на ее место потекло что-то вроде сардонического головокружения. Короткая лихорадка внезапно показалась нелепой и несуразной.