– К черту, – посыл относился и к ней самой, и к оркестру. – Мне надо выпить, и плевать на отвязность. Лучше сойти с ума, чем ходить на цыпочках, как заморыш.

Текила была давно допита, как и остатки медовухи Старого Норвежца. Была еще бутылка, найденная на этой неделе в прачечной, – забытая каким-то пустоголовым пра «Бешеная собака». Алисин организм не выносил этого дешевого портвейна даже во времена самых тяжелых запоев. Нужно же где-то проводить черту. Но «Херки» закрыт, впереди трудная ночь, а в шторм сгодится любой дешевый порт.

Перед первыми глотками она зажмурилась, словно надеясь таким способом отключить вкус. Наконец в голове загудело, она поставила бутылку обратно на полку со стиральными порошками и вернулась наверх. Скинула туфли и стащила с себя наряд, больше подходящий для деревенских танцев, чем для городского собрания. Он состоял из верха в красно-белую клетку, как на старомодной скатерти, и пышной плотной юбочки, из-под которой торчали во все стороны мириады рюшей и оборок. Алиса раскопала этот костюм в Кетчикане, на благотворительной распродаже фонда «Пионер», шутки ради; она надела его на собрание как вызов.

После душа она влезла в широкие теплые штаны и завернулась в старую рубашку Кармоди из клетчатой фланели. Рубашка махрилась у манжет, от оставшихся пуговиц не было толку из-за растянутых петель, зато с лихвой хватало объема, с учетом пуза Кармоди. Обе полы оборачивались больше чем до половины вокруг Алисиной тонкой талии.

Она открыла «Гейторид»[95], села, скрестив ноги, на матрас и прислонилась к стене так, чтобы над согнутыми коленями видна была книжная полка. На этих полках у нее жили старые знакомые, надежные друзья, уже проведшие вместе с ней немало трудных ночей. Отвязная Зора Нил Хёрстон[96] лучше всех помогала в первые ночи после того, как Алиса бросила крепкое. А Юдора Уэлти[97] с ее отличным слухом и ясным веселым взглядом была отличным спутником для перехода через любую черную полосу. Но для этой ночи нужно что-то более классическое. Более вечное. Она выбрала «Елену в Египте» Хильды Дулитл[98]. После нескольких страниц холодных, как ледяная стружка, стихов об античных забавах Елены и Ахилла Алисе стало не хватать уюта, и она сходила вниз за Чмошкой. Еще через несколько страниц, убедившись, что ни теплый щен, ни холодная поэзия на нее не действуют, она опять отправилась вниз, теперь за «Бешеной собакой».

Она читала, пила и гладила спящую собачью голову примерно час, пока не услыхала, как во двор заезжает машина. Должно быть, кто-то из команды Шулиных поклонников привез девушку домой. Придя в себя после увлечения Айзеком Салласом, эскимосская девушка выступила с отличным дебютом на молодежной сцене Куинака. На съемках вокруг нее кольцом вились мальки из массовки, внимая ее болтовне. Среди ее ухажеров числились даже такие знаменитости, как братья Каллиган, а им уже было почти двадцать.