Старик сидел, упорно глядя перед собой.

Он не видел внука, а только пытался понять — когда же все это было? Не больше месяца-двух назад! А Кирилл и его жена ничего не знали?

Не знали, что Генка, их сын, значит, уже тогда… Попался «им» на удочку? «Обработан»?

Конечно, парень здоровый. Работа — легкая… Международный аэропорт… Всякие там «Кэмелы», «джинсы», «блекфауэры».

Но главное — доступ к вещам… Прошедшим таможню?!

Идеальная биография Генки… Кирилла! Его, Корсакова, имя как прикрытие!

Но чем Кирилл был им так опасен?! Не только же телеграммой, о которой говорил Иван!

Да! Так опасен, что они готовы даже разделаться и с ним. И с Генкой!

— А почему тогда, когда… Вы еще уезжали на юг? За тобой уже охотились те двое?

Генка молчал.

— Почему они хотели… Расправиться с тобой?

Генка поднял лицо — оно было покрыто красными пятнами. Бесслезные глаза горели страхом.

Старик встряхнул внука, и тот, наконец, заговорил:

— Когда грузили контейнер одного отъезжавшего… Он какой-то наш… Но не русский. Контейнер ударился и развалился. А там было…

— Что? Что там было?!

— Ну, всякое… Золотые вещи! Антиквариат… То, что не было в таможенной записке…

— А кто кроме тебя… Это видел?

— Я! И те… двое! В бункере. Там больше ни души не было! Они-то знали, кажется… Что там — не то! Хотя это шло… Ну, в общем, контейнер этот шел не через таможню! А по их каким-то каналам!

Александр Кириллович молчал, опустив глаза.

«Хватит ли у него сил?»