После такого знакомства хозяин повел нас на второй этаж. В большом зале у окна стоял рояль. Обстановка говорила о том, что эта семья не бедствовала. На стенах висели картины в массивных тяжелых рамах. Вообще, все в доме было тяжелым, массивным, как у Собакевича. Паркетный пол блестел. Тесля как-то даже струхнул ступить на паркет. Он топтался у порога и смотрел себе под ноги. Его истоптанные, видавшие виды кирзовые чеботы никак не вписывались в обстановку богатого зала. Длинный стол, обставленный рядами стульев с высокими спинками, был покрыт белоснежной скатертью. Хозяин пригласил меня в комнату, прилегавшую к залу, и показал на две убранные кровати, словно заранее приготовленные для нас с Теслей. Я понял хозяина таким образом, что он отводит нам зал и эту комнату, поблагодарил его и отпустил.

— Что будем делать? — спросил Тесля, когда хозяин ушел.

— Во-первых, я вижу, что ты растерялся, а это не подобает солдату-победителю. Во-вторых, нам надо привести себя в порядок, пообедать и отдохнуть после дальней дороги. Как-никак, целых четыре года!

— Виноват, товарищ капитан. Не могу ступить сапогами на паркет. А положить половик у входа не догадались. Вот и пришлось стоять на пороге. А как немец смотрел на мои сапоги, когда выходил…

Тесля все еще стоял у двери и не знал, как ему поступить.

— Я, мабуть, сниму их и буду ходить в носках.

— Может, еще оденешь белый халат, а потом уж переступишь порог?

— Все ясно! Вот чертив немец…

— Почисти сапоги и приходи.

— Есть.

Через некоторое время хозяин постучал в дверь. В руках у него было множество тарелок, ножей, вилок и других принадлежностей. Вслед за ним вошла хозяйка с кувшином воды и двумя эмалированными мисками, и они принялись вдвоем сервировать стол. Скоро появился Тесля в начищенных до блеска сапогах, и мы уселись втроем за стол. Зал сразу наполнился запахом сапожной ваксы, от которой щекотало в носу. Хозяин поставил на стол бутылку вина, угодливо разложил на тарелках зеленые листочки салата. Возникло замешательство. Тесля смотрел на меня, не прикасаясь к приборам. Руки держал на столе. Чувствовал он себя скованно, неуверенно. Опять немец ставил его в затруднительное положение. Хозяин открыл бутылку, налил мне и ему в бокалы янтарного вина. Наступила пауза. Надо было что-то решать, чтобы выйти из этого положения.

— Выкладывай все, что принес в вещмешке, на стол, — сказал я.

— Фляги тоже? — спросил Тесля.

Немец понял нашу заминку по-своему. Он первым отпил глоток вина, скупо улыбнулся и поставил высокий узкий бокал на место, показывая, что пить можно. Тесля, копаясь в вещмешке, еще раз спросил: