– Линь совсем стыд потерял, – сказала Домна. – Знает, что белье проглядываю, когда забираю. Так он, стервец, простыню Андрейкину вон как ловко сложил! Я и не заметила, что кровь не отстиралась.

Андрюша обладал тем качеством, которое папа Ксении называл расчетливым бесстрашием. Может быть, именно вследствие правильного расчета мальчик неделю назад разбил себе не голову, а лишь коленки, лазая с друзьями по брандмауэру в Лялином переулке. Каждый раз, когда происходило что-либо подобное, Ксения впадала в панику, которой, впрочем, не выказывала. Видимо, по той же причине, по которой не выказала бы ее ни папе, когда однажды он объяснялся со встреченными в Сахаре разбойниками, ни Сергею, когда тот стоял перед тремя разъяренными верзилами ночью в алжирском порту.

– И убежал куда-то, как только белье мне выдал, – сказала Домна. – Знал, поганец, что ругаться вернусь. Вот что теперь, а? На поезд ведь пора!

Летом Домна всегда навещала свою тетку в заволжской деревне. Раньше она брала с собой Андрюшу, но, впервые проведя прошлогодние каникулы в пионерском лагере, он и слышать больше не хотел ни о чем другом.

– Завтра зайду к Линю, – сказала Ксения. – И попрошу перестирать.

Никакой сложности она в этом не видела: китайская прачечная, в которой царил хитрый Линь, находилась в соседнем доме.

– Попросишь! – хмыкнула Домна. – Моргнуть не успеешь, как он тебе голову задурит. Ладно, пускай лежит простыня. Вернусь – уж я ему не спущу. Что Сергей-то пишет? – без паузы спросила она.

– Что надеется на встречу.

– Всем жизнь поломали ироды, – покачала головой Домна. Эти слова прозвучали, может, без связи с предыдущими, но Ксении они были понятны. – Где он, не пишет?

– В Германии. В Шварцвальде.

– Горе, да и только.

– Почему же горе? – невесело улыбнулась Ксения. – Там хорошо.

– Там, может, и хорошо. Да ты-то здесь. И сын без отца растет. И самому счастья нету.

«Есть тебе счастье, милый мой?» – беззвучно спросила Ксения.

Ответ был неразличим.

– Ну, пойду, – сказала Домна. – Как Андрейку в лагере проведаешь, напиши. Адрес-то помнишь?

– Конечно. Напишу, не волнуйся.

– С чемодана встань, – напомнила Домна.

Чемодан, с которого поднялась Ксения, показался не таким уж большим в Домниных могучих руках. В чемодане были продукты, о которых в деревне давно забыли – сахар, консервы, крупы. Свои вещи и подарки старой тетке Домна увязала в узел. Ксения предлагала ей взять для этого алжирский кофр, но та сказала, что с ним как пить дать ограбят по дороге.

Закрылась за Домной дверь. Ксения вздохнула с облегчением. Не потому что та тяготила ее своим присутствием – Домна так ценила свою прайвеси, что и к чужой относилась безупречно. Но ответ Сергею сегодня вечером… Ксения хотела остаться с ним наедине.