Я взглянул на брата:

– Месть.

Бьёрн склонил голову немного набок и посмотрел на меня, а потом на его губах появилась улыбка.

– Братишка… Неужели ты думаешь, что поплывешь один?

Я промолчал. Я так действительно думал.

Бьёрн открыл дверь в стойло и зашел внутрь.

– Ты поедешь не один к датскому конунгу, Торстейн. Они отправляют корабль. Хальвар тоже едет. То, что и ты пойдешь, это… Вагн должен был сказать крестьянину, что ты понес заслуженное наказание. Вот и всё.

Послышался шум над крышей конюшни. Бьёрн посмотрел наверх:

– Начинается дождь.

Я встал на ноги.

– Ты говоришь, я поеду не один?

– Ты же слышал? – Бьёрн подошел к жеребенку. – Вы отправляетесь завтра рано утром, сказал Хальвар.

– А ты поедешь со мной?

– Не знаю. – Бьёрн осторожно положил руку на голову жеребенку. Тот снова задрожал, встал на поврежденную ногу и поковылял от брата. – Надо было тебе оставить его, брат. У тебя уже есть трехногая собака. А теперь тебе понадобился и трехногий конь? Неужели тебе недостаточно своей больной ноги?

Я заметил, как он сразу же пожалел о своих словах. Торопливо почесал себя чуть ниже бороды.

– Я имел в виду… Я не это хотел сказать.

Я ничего не сказал. Я понимал, о чем он подумал. И у Фенрира, и у жеребенка были повреждены ноги, как и у меня. Возможно, именно поэтому я и решил их оставить у себя.

– Пошли. – Бьёрн вышел из стойла, развернулся и махнул мне рукой. – Пора есть. Ты ведь проголодался?

– Я останусь здесь, – ответил я.

Бьёрн ушел.