На борту корабля Сигурда было пусто, но следов борьбы не было видно. Парус и весла были собраны и лежали в полном порядке. Все мужчины на борту притихли. Топоры были прикреплены к поясам, а плащи накинуты сверху. Конечно, они не скрывали нашего оружия полностью, но так мы выглядели, по крайней мере, не столь воинственно. Хальвар дал нам лишь одно напутствие, когда мы сходили на землю: мы не должны смотреть в глаза людям Свейна, когда зайдем в крепость.

Помню, мне показалось тогда странным, что лишь пара человек вышла, чтобы встретить нас. Мальчишка да старик, оба немногословные. Несколько тропинок шло от причала, через поляну, мимо пасущихся овец, прямо к расселине на земляном валу. Там находился один из входов в крепость, имевшую ворота со всех четырех сторон.

Мы прошли по тропинке через поляну, вышли на тележную дорожку, идущую прямо к воротам. Огромные дубовые ворота стояли открытыми, внутри виднелись длинные дома и снующие люди.

Над воротами были построены оборонительные сооружения, бруствер из бревен, чьим основанием служили верхушки земляных валов и который напоминал мост над воротами. Наверху расположились четверо лучников, и я мог разглядеть, как сверкало железо, когда они клали стрелы на тетиву. Хальвар в приветствии поднял руку:

– Да здравствует Свейн, конунг Ютландии, Зеландии и всех данов!

С бруствера ничего не ответили, но Хальвар и не ждал ответа. Он пошел вперед, а мы последовали за ним и вскоре оказались внутри земляных валов. Я помню, как разинув рот разглядывал длинные дома. Они, как мне показалось, были больше похожи на корпуса перевернутых кораблей – изогнутые, с килевым брусом, повернутым в небо. Крыши выходили на длину копья по бокам за стены, их поддерживали толстые бревна, между стенами домов и бревнами получались тенистые галереи. Мне уже доводилось видеть похожие дома раньше, но они не были такими красивыми. Каждое бревнышко было украшено резьбой, а с коньков к небу тянули свои морды драконы и волки.

Идущие передо мной внезапно остановились, Хальвар повернулся и сказал, чтобы мы держали рот на замке, никуда не отходили и стояли здесь. Уверен, что все так и хотели поступить, потому что вокруг нас начали собираться люди. Возле нас толпились не просто крестьяне или рыбаки – подходили сильные, испещренные шрамами мужчины, у большинства из которых на поясах висело оружие. Теперь мы, йомсвикинги, начали беспокоиться, кое-кто украдкой убирал руки под накидки, чтобы положить их на топор, так было безопаснее. Хальвар повторил то, что только что говорил нам: держаться вместе и вести себя тихо, но мы были воинами, и складывалось ощущение, что мы попали прямиком в лагерь противника. Ситуацию усугубил пронесшийся слух, что скоро должны будут принести в жертву раба, чтобы призвать силу и удачу, чтобы люди Свейна возгорели желанием битвы и поднялся их боевой задор. Я пожалел, что у меня нет крыльев, чтобы улететь прочь. Если бы я взлетел над крепостью, то увидел бы, что она не такая большая, как мне показалось вначале. В ней насчитывалось лишь шестнадцать длинных домов. Два стояли рядом с нами, по обе стороны, четыре – поперек, а на самом краю, у земляного вала, виднелись еще два. Между некоторыми из домов располагались большие дворы, на которых Харальд Синезубый позволял упражняться своим людям, но сейчас они использовались совершенно для иной цели, что вскоре и выяснилось.