Спустя некоторое время я оказался в нашем доме. Его еще не подожгли, и, когда я заглянул в него, там было подозрительно тихо. Мне показалось, что я мог спокойно сесть на свое место, как будто снаружи не было никакой битвы. Конечно, я слышал удары, лязг мечей и топоров, крики людей и призывные сигналы рога, но, казалось, они не были реальными.

– Фенрир, – позвал я, прищурившись в полутьме. – Фенрир?

Пса там не было. Я постоял некоторое время, стараясь понять, куда бы он мог подеваться. Может, он побежал на конюшню? Мы часто там бывали. Или рванул в гавань во всей этой суматохе?

Я знаю, что о Торстейне Корабеле говорили, что он убил так много людей, что можно было заполнить целый боевой корабль. О нем также рассказывали, что в то время, когда он вошел в длинный дом и стоял там, размышляя, куда мог подеваться его пес, там же находился воин со двора Вилобородого. Люди пересказывали друг другу, как он попал в меня своим длинным мечом и чуть не лишил руки, но я успел разрубить его пополам. И это опять была неправда. Могу предположить, что в руках он держал факел, который слепил ему глаза, поэтому он не заметил меня. Он снял шлем, вытер пот с лица и начал поджигать факелом солому на крыше, и, когда я это увидел, дикая ярость закипела во мне. Какое право он имел врываться сюда, в это жилье, ставшее мне домом? Я направил на него топор, должно быть, воин увидел отблеск от лезвия, потому что он отшатнулся в сторону и рубанул мечом. Задел мое предплечье, но я заметил это уже потом; в тот момент я описал топором большой круг и тот опустился прямо на голову воину. Он выставил меч, чтобы защититься, но и рука, и меч были перерублены, а топор дошел до его верхней губы.

Я вышел на улицу, там было полно воинов. Я слышал, что они говорили по-готски. Но были больше заняты тем, что выкидывали вещи из домов, опустошали сундуки и свертки. Никто на меня не напал. Возможно, это звучит неправдоподобно, но на тот момент готы захватили весь Йомсборг, за исключением северных улиц, поэтому всех, кто находился в южной части города, принимали за одного из них. Меня сложно было отличить от готов, я был весь в крови убитых мной, кровоточили и мои собственные раны и порезы. Говорят, меч убивает красиво, но никогда так не скажут про датский топор.

Мы все, еще не севшие на корабли, стремились к северным воротам. Готы поджигали оставшиеся длинные дома, их мало волновали убегающие йомсвикинги.

Из-за того, что я передвигался медленнее остальных, я добрался лишь до центрального двора, в то время как большинство йомсвикингов находились уже на песчаных холмах. Из-за того, что я торопился, я вызвал подозрение, потому что рядом с собой услышал крики готов, а один из них поднял лук и выстрелил в меня. Стрела пролетела рядом со мной, и я укрылся за какими-то бочками. Сидел там, а они кричали друг другу, что во дворе засел какой-то воин с датским топором. Другой крикнул, что я – берсерк, поэтому ко мне лучше не приближаться, а постараться убить из лука. Я услышал быстрые шаги по снегу и подумал, что стыдно отсиживаться вот так. А раз я мечтал сесть за один стол с Одином, то должен был умереть на ногах с топором в руках.