Каждый раз вспоминая ту зиму, я никак не могу взять в толк, как же нам пришло в голову, что Вагн ничего не заметит. Когда Бьёрн вернулся из кузницы, Торгунна пришла вместе с отцом, Бьёрн поприветствовал их кивком головы и пошел дальше, глядя на склон холма.

Позднее в этот же день подул сильный ветер с юга. Ветер, дувший с внутренней части материка, был холодным, но лед все равно вскрылся, и ветер понес его далеко в море. Бьёрн не пришел в длинный дом в тот вечер, он вернулся лишь утром, потряс меня за плечо и вывел на улицу. Он побывал на побережье, льда не было. Брат хотел поговорить с Торгунной еще раз и рассказать ей о стране на западе. Я же должен был в это время заняться шнекой.

Стаявшая вода превратила лед в озере за Йомсборгом в ледяную кашу, то же самое произошло и в гавани. Понадобилась пара ударов веслом, и шнека, в которую я сел, свободно поплыла. Внезапно раздался звук рога наверху на воротах. Я сначала подумал, что охрана у ворот звала меня, но когда я посмотрел наверх, то увидел, что сторож стоит спиной ко мне. Потом снова затрубили в рог.

Два протяжных призывных звука. Я до сих пор их помню. Тут же послышались крики на улицах. Люди бежали на портовую площадь с оружием в руках, и вскоре за укреплением собралось много народа. Я забрался наверх по ближайшей лестнице, потому что хотел узнать, что заставило людей так быстро собраться. Мне следовало бы понять раньше, что происходит, и поискать своего брата. Но я уже стоял среди других йомсвикингов и обозревал бухту, в которой боевые корабли уже почти выстроились в один ряд: они стояли рядом друг с другом, а носы были направлены прямо на нас. Мачты были убраны. Прямо перед мачтой стоял деревянный щит, который служил хорошей защитой для людей, находившихся на борту.

Вскоре флот расширился до двенадцати кораблей, были отданы носовые и кормовые якоря, так что корабли стали похожи на крепость.

Я сразу же увидел Сигвальди. Он стоял на носу корабля, расположенного посередине, размахивая руками. На нем была кольчуга длиной до колена, а сверху наброшена красная накидка, развевающаяся на ветру. Он роскошно смотрелся там, но, поскольку дул ветер, нам было плохо его слышно. Все, что я мог различить, было лишь упоминание имени Вагна.

Вагн как раз появился на бруствере возле ворот. Оттуда ему было лучше слышно, что говорил Сигвальди, но то, что он хотел донести до нас, было очевидно. Меня отделяло несколько воинов от Ульфара Крестьянина, стоявшего вместе с Йостейном Карликом, было видно, что Крестьянина просто трясло от ярости. Я слышал, как переговаривались люди. «Это Сигвальди, – раздалось рядом со мной. – Это его старые корабли?» Другой голос интересовался: «Сколько их может быть там?» Первый отвечал: «Не знаю. Много».