– Я знаю, что белых здесь было десятеро!

Антон молчал. Он-то знал, что Торстратен здесь, но у него не хватало силы выдать человека, хотя бы и преступника, который, однако, давал ему кров и кусок хлеба в то время, когда он погибал с голода.

Он беспокойно посматривал по сторонам. Если бы этому проходимцу с ловкими манерами, умеющему прикидываться знатным барином, и удалось бы бежать, то что за беда?

– Ищите, ребята, ищите! – настаивал унтер-офицер, – Подумайте о бедном мистере Робертсе и постарайтесь, чтобы кровь его не осталась неотомщенной.

– Быть может Торстратен убежал в лес?

– Нет, нет, этого быт не может. Лучше загляните ка под обломки этого шалаша.

Солдаты повиновались. Полуобвалившаяся крыша хижины была приподнята и под неи оказалась целая груда циновок, ветвей, сухих листьев.

– Есть тут кто-нибудь? – крикнул унтер-офицер.

Ответа не было.

Кто-то ткнул в кучу прикладом… и ощупал им нечто твердое… подвижное. Ха, ха! Что-то мягкое, живое… это человек!

Солдаты разбросали кучу прикладами. – Белая кожа! – смеялся один из них, схватив тело за руку и с силой потянув его.

– Не с господином ли Торстратеном имею честь?.. Пожалуйте-ка сюда, господин!

Сердце Антона забилось. Неужели несчастный, которому он обязан жизнью, действительно найден под этой грудой? Ведь, как бы то ни было он видел от него только добро!

– Г-н Торстратен! – невольно воскликнул он. – Г-н Торстратен! Сдавайтесь!

Сбросили еще пару другую жердей и вот показалось бледное лицо… голландца, а спустя мгновение, высвободившись из-под последней циновки, он предстал и всей своей персоной перед своими преследователями. Отчаяние его было так велико, что он не мог вымолвить ни слова…

Солдаты отвели его к остальным арестантам, он беспрекословно машинально повиновался и позволял делать с собой все, что угодно.

– Г-н Торстратен! – шепнул Антон. – Это я!

– Да, мой мальчик… я узнал тебя… Ах, это быстро пролетевшее время свободы делает возвращение в рабство еще ужаснее…

Он пожал руку Антона и затем дал связать себя. – Может быть в другой раз будет больше удачи! – пробормотал он по-голландски с приливом прежней своей несокрушимой энергии.

В то время как несколько человек солдат, окружив арестантов, вывели их с поля сражения, в другом пункте его разыгрывался заключительный акт драмы. Солдатам было приказано щадить короля и взять его живым, для того чтобы судить по всем правилам. Но задача эта оказалась не из легких. Ша-Ран с необыкновенным искусством отбивался от нападающих.