Его воинский крик не замолкал ни на минуту, копья, которые он метал, то и дело ранили кого-нибудь из белых, он появлялся на всех пунктах, ободряя своих воинов и поддерживая в них геройское мужество.

Мертвые и умирающие туземцы устилали всю землю, жены и дети давно уже скрылись в святилище, отовсюду слышались стоны, но битва все еще колебалась и все еще нельзя было сказать с уверенностью за кем останется победа.

Шум сражения привлек сюда жителей другой отдаленной деревни, целые полчища их появлялись из леса, затрудняя англичанам захват Ша-Рана настолько, что офицер, командовавший отрядом, уже подумывал об отступлении, особенно в виду нескольких попыток освободить арестантов. – Продолжая сражение, мы рискуем потерять уже приобретенный успех! – сказал он со вздохом. – Как вы думаете, товарищ!

Фитцгеральд показал ему на свирепую фигуру Ша-Рана, залитую кровью с головы до ног. – А вы разве не находите, что наша честь требует, чтобы мы захватили этого дьявола? – ответил он.

– Разумеется! – кивнул ему офицер. – Я готов пожертвовать жизнью, чтобы схватить его!

Он громким звучным голосом ободрил своих солдат, и они дружно бросились в штыки по обломкам хижин в последнем натиске. Дикари начали заметно подаваться.

Один за другим они падали под ударами англичан, действовавших то прикладом, то штыком, то пистолетом. Эта, по мнению дикарей, крошечная безделушка причиняла все-таки такие ужасные опустошения. Ша-Ран, давно уже угадавший план неприятелей, с ловкостью кошки прыгал среди хижин, постепенно подвигаясь все ближе и ближе к убежищу. Конечно, прежде чем ему удалось бы достигнуть этой цели, его можно было двадцать раз положить на месте, но тем же менее белые щадили его, стремясь по-прежнему взять его живым.

Вероятно, он считал себя неприкосновенным в убежище, ибо достигнув его ступеней, он обнаружил свое торжество еще более дикими и оглушительными криками и свирепыми жестами. Вращая над головой копьем, он не стараясь более прятаться и укрываться от солдат, стал на нижней ступеньке святилища.

Жены и дети лежали ниц кругом него, волны разбежались во все стороны, шум битвы смолкнул, на месте остались одни победители.

– Наконец-то он наш! – воскликнул командир отряда. – Вперед, ребята, загоните его в угол!

– А если он перелезет стену?

– Это невозможно! Вперед!

Солдаты ворвались во двор храма и со штыками на перевес теснили Ша-Рана, пока он не очутился в углу, откуда ему уже-не было никуда никакого выхода.

– Здесь убежище! – крикнул он громовым голосом. – Кто только прикоснется ко мне, немедленно умрет!