– А вот посмотрим! Берите этого негодяя!

Несколько солдат схватили дико отбивавшегося короля и повалили его на землю. Понадобилось шесть человек, чтобы связать его по рукам и ногам, после чего они вынесли его со двора святилища на площадку между хижинами.

Туземцы со страхом следили за этой сценой. Ни один из их богов, видимо, не хотел вступиться за короля.

Что же это значит?.. Все дедовские предания оказывались пустыми побасенками? Твердая вера в неприкосновенность святилища была разрушена. Белые взяли короля из этого неприкосновенного, якобы, убежища и преспокойно вывели его на казнь!

Все озабоченно переглядывались. Очевидно, бог белых сильнее и могущественнее их богов… которые, вероятно, обратились перед ним в бегство?

Всякое сопротивление прекратилось. Солдаты подбирали своих убитых товарищей, наскоро перевязывали раненых, сколачивали носилки из жердей, которые они выдергивали из хижин.

Шесть человек солдат с одним из офицеров во главе направились к берегу моря. Даже для непросвещенного ума дикарей было понятно, что они пошли за подкреплением, может быть, за перевязочными или перевозочными средствами. беспокойное, боязливое настроение все сильнее овладевало язычниками.

Ша-Ран не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, но не переставал кричать и выть, точно обезумевший, пока солдаты привязывали его к дереву. Затем они отошли от него и привели свое платье в порядок.

Воды было мало, не более того, сколько может заключаться в обыкновенных солдатских манерках, но тем не менее ее хватило, чтобы кое-как вымыть себе лицо и руки. Затем солдаты выстроились и настал момент казни.

– Право, я лучше уйду… я не могу этого вдеть!.. – шепнул Антон.

– Конечно, уйди! Что делать, если ты слишком мягкосердечен для такой сцены. Ты не солдат, ты можешь уйти.

С этими словами Фитцгеральд указал по направлению к морю: – Поди за теми солдатами, и не возвращайся пока все не кончится!

– Неужели вы, сэр, можете спокойно присутствовать при казни? Это ужасно!

– Конечно, мой милый! Это страшнее, чем рисковать своей жизнью в кровопролитном бою. Но нужен пример, и этого переделать никак нельзя. Беги же!

– Аскот, хочешь со мною?

Сын лорда только головой покачал. – Я хочу видеть, как умрет это страшилище! Не обратится ли его воинский рев в жалобный плач?

– Ну, не думаю! Итак, до свиданья!

– До свиданья!

Антон удалился быстрыми шагами и печальный конец драмы разыгрался без него. Туила встал рядом с командиром отряда, с тем, чтобы переводить каждое его слово; от времени до времени речь его заглушалась зверским ревом Ша-Рана, человека, убившего собственных отца и мать за то, что они стали ему в тягость своей старостью и беспомощным состоянием.