И все же, когда я представила себе детство, в котором миссис Гесперидис накладывает тебе еду на тарелку по утрам, я могла считать Пауэра счастливчиком.

Под нами распростерся город – дымящийся и сверкающий от испаряющегося дождя, слишком тихий и неподвижный для праздника Зимнего Солнцестояния. Пауэр, вытянув палец, указал на окраину города, на большие квадратные крыши Фабричного района. Там находилось Подземелье, в котором была заключена Мегара Роупер.

Скоро придет время допросить Дочь Саутсайда.

– Итак… в Министерстве тебе дали указания? – спросил Пауэр.

– Они ясно дали понять, чего хотят.

Пауэр оскалился в свирепой ухмылке:

– По крайней мере, ты будешь делать это на сытый желудок.

ЛИ

Мы во дворе Дворца, двенадцатилетний Аргус Аврелианец согнулся пополам, пока его снова и снова рвет. Он зовет своего отца. Зовет своего дракона. «Я не чувствую ее», – шепчет он. Мой брат Лаэртес говорит: «Отправляйся за помощью». Солдаты, которые должны были помочь, смеются…

Утром в день Зимнего Солнцестояния я проснулся от толчка. Я находился в комнате для мальчиков в доме Саттеров, где лежал на верхней койке двухъярусной кровати – рядом с окном, из которого открывался вид на городские крыши, – и под лоскутным одеялом, недостаточно длинным, чтобы прикрыть пальцы ног. Я смотрел на паутину, свисающую с потолка, и вспоминал прошлую ночь. Тошнота, оставшаяся после кошмара, смешалась с вспышками ярости на Энни: на ее просьбу о содействии в планировании еще одной Сиротской ночи, словно не она просила меня о помощи в злодеянии. На то, как спокойно она призналась в том, что донесла на Мегару.

Меня охватило чувство вины, граничащее с ужасом, потому что последняя листовка Отверженных превратилась в карту зернохранилищ, попавшую во вражеские руки. Не для того я занимал сторону Мегары. Но проблема заключалась в том, что авиаудары были риском с самого начала войны. Но друг, попавший в плен и подвергающийся пыткам со стороны правительства, на которое я работал, – это что-то новенькое.

Над головой заскрипела крыша, на которой пошевелился дракон. Нам приказали взять их с собой в отпуск, потому что в городе была объявлена повышенная боеготовность. Наши драконы гнездились на крыше Саттеров.

Кор спал на кровати напротив меня, а его младший брат Грег свернулся калачиком рядом с ним, потому что, по словам их матери, Грег не мог спать один с момента похорон. В комнате находилось три кровати, но сыновей осталось только двое. Мне не нужно было даже спрашивать, в чьей кровати я спал.

За завтраком разговаривали в основном мы с Криссой. Миссис Саттер списала свой насморк и слезящиеся глаза на дождливую погоду, но я не думал, что в это кто-то поверил. В конце концов, даже у Криссы исчерпались темы для светской беседы, а я вздохнул с облегчением, когда Грег попросил разрешения выйти, и семья вышла из-за стола, оставив Кора и Криссу допивать чай и убирать посуду.