И краем глаза я увидела, как Ли бросился на Гриффа.
Когда наш флот возвратился с Нового Питоса, я не мог понять, как кто-то смог сдержать Энни. Я всю свою жизнь провел, тренируясь с ней, и знал, что, если Антигона сюр Аэла хочет проскочить мимо тебя, она это сделает. Тот факт, что ее удержал наездник, чей дракон, если верить слухам, был в наморднике, делал это еще более странным.
Но когда мы с Пэллором столкнулись с Гриффом Гаресоном и его грозовиком над Ферришской равниной, я наконец-то понял, в чем дело.
Они были словно кирпичная стена. Они мчались на нас, не боясь ни драконьего огня, ни когтей, ни клыков, словно намордник делал их отчаяние еще более смертоносным. Грозовик сражался как одичавший пес весом с медведя.
И ветер был им на руку.
Каждый раз, когда Пэллор стрелял, они уклонялись. Каждый раз, когда нападали они, нас отбрасывало назад.
На юг. В сторону города.
Огонь – наше первое и лучшее оружие, но когда мы сражались с Гриффом и его грозовиком, в ход шли лишь когти и клыки, а Пэллор снова и снова пытался отделаться от них.
В конце концов, над крылом грозовика открылся просвет. Мы выстрелили.
Грифф заворчал от боли. Его грозовик завыл.
Глаза снова заволокла знакомая тьма, и я вскинул голову, чтобы избавиться от нее.
Раненое крыло Пэллора прижималось к боку, отчего мы начали терять высоту.
Пробиваясь сквозь облака, я больше не понимал, где мы и что находится под нами, пока слоистые облака вокруг нас светились насыщенным красным в лучах заходящего солнца…
Внезапно из ниоткуда появилась затерянная в облаках Небесная площадь Крепости.
Два дракона ударились о камни. В ноге, придавленной весом Пэллора, вспыхнула невыносимая боль, и он, почувствовав ее, попытался привстать, чтобы уменьшить давление, пока я судорожно перерезал дрожащими пальцами ремни, с помощью которых мои ноги были привязаны к стременам… На нас упала тень огромного черного грозовика.
Я был совершенно беспомощен, прижат к земле и вот-вот буду заживо загрызен бульдожьим оруженосцем Иксиона…