– Ты этого не сделаешь, не можешь…
Она была права: по закону я ничего из этого сделать не могла, но в ее глазах я увидела, что она не уверена в этом.
– Хочешь знать, каково это – смотреть?
Глаза Мегары распахнулись так, что стали видны белки. Я протянула руку за голову и схватила себя за волосы:
– Меня держали вот так. Сначала ты слышишь крики, но крики стихают, когда они начинают задыхаться…
Мегара вскочила со своего места так резко, что ее стул отлетел назад. Охранник шагнул вперед и дернул ее назад, когда она бросилась ко мне через стол.
– Ты животное. Грязная, ужасная, бессердечная
– Да. Я такая.
Мегара рыдала от ярости. Я ждала, но, когда не последовало никаких оскорблений, продолжила:
– Скажи мне, где найти украденное зерно.
Она облокотилась на руки держащего ее охранника и подняла голову. Ее глаза блестели, а зубы были ощерены.
– В желудках тех, кто в нем нуждался.
От морального превосходства, звучащего в ее голосе, мне захотелось что-нибудь разбить.
– Печатный станок?
– Мерзко, – вздохнула Мегара.
Да. Мерзко. Я чувствовала это. Отвратительное чувство собственного удовлетворения, пока ожидала ее признания, зная, что она попалась на крючок.
И мне осталось только использовать в качестве оружия воспоминания о том, как горела моя семья.
– Печатным станком, – выдохнула Мегара, – заведует Ло Тейран.
На секунду мне показалось, что я ослышалась.