– Нойной, обещай мне одну вещь – самую последнюю: когда ты отработаешь свое досвидание до совершенства, ты оставишь меня и больше не оглянешься. Начнешь жить собственной жизнью. Это страшная штука – разлука с теми, кто все еще здесь.
Мальчик надолго задумывается. Потом говорит:
– Знаешь, в твоей болезни есть одна хорошая штука. Ты сможешь больным мозгом отлично хранить секреты. Ценная штука для деда.
Дед кивнул:
– Это верно, это верно… что ты сейчас сказал?
Оба ухмыляются.
– И я не думаю, что тебе стоит бояться, что ты меня забудешь, – заключает мальчик по некотором размышлении.
– Правда?
Рот мальчика растягивается до самых ушей.
– Правда. Потому что если ты меня забудешь, то сможешь снова со мной познакомиться. А это тебе понравится, потому что я на самом деле классный.
Дед хохочет так, что площадь ходит ходуном. И нет для него в мире большей благодати.
Они сидят на траве, он и она.
О– Любимая, Тед на меня так злится.
– Он не на тебя злится, а на Вселенную. На то, что твой враг не из тех врагов, с которыми можно сразиться.
– Вселенная слишком велика, чтобы на нее злиться: такая злость будет бесконечной. Лучше бы он…
– Был больше похож на тебя?
– Меньше. Чтобы он был меньше похож на меня. Меньше злился.
– А он такой и есть. Он больше грустит. Помнишь, он в детстве спросил тебя, зачем люди летают в космос?