Дед, закрыв глаза, дышит мальчику в волосы: – Это лучший подарок из всех, какие я получал.

Озеро сверкает, их ступни движутся туда-сюда, штанины развеваются от ветра. На скамейке пахнет водой и солнцем. Люди не знают, что и у воды, и у солнца есть запах, просто, чтобы различить их, надо забраться подальше от всех других запахов. И тихо сидеть в лодке, расслабиться, чтобы было время мысленно полежать на спине. Озера как мысли: и те и другие требуют времени. Дед клонится к Ною и дышит как в начале долгого сна, он становится меньше, Ной больше, годы позволяют им встретиться где-то посередине. Мальчик показывает на дорогу по ту сторону площади, перекрытую металлическим заграждением и большим предупреждающим знаком.

– Что там случилось, деда?

Дед моргает, не поднимая головы с плеча внука.

– А-а-а… та дорога… видимо, она… она закрыта. Ее размыло дождем, когда бабушка умерла. Ступать на нее теперь слишком опасно, Нойной.

– А куда она вела?

– Это была кратчайшая дорога. По ней я каждое утро в два счета добирался домой – проснулся, и сразу дома, – бормочет дед, постукивая себя по лбу.

Мальчик собрался задать новый вопрос, но дед его опережает:

– Расскажи еще про школу, Нойной.

Ной пожимает плечами.

– Мы слишком мало считаем и слишком много пишем.

– Это вечная история. Ничего они не понимают, в этих школах.

– И я не люблю уроки музыки. Папа хочет, чтобы я научился играть на гитаре, но у меня не получается.

– Не переживай. У таких, как мы, Нойной, иная музыка.

– И мы без конца пишем сочинения! Как-то учительница велела написать, что мы считаем смыслом жизни.

– И что ты написал?

– Общение.

Дед закрывает глаза.

– Это лучший ответ, какой я слышал.