– Да. Я сказал, что это потому, что люди рождены для приключений, мы должны исследовать и открывать, такова наша природа.

– Но ты увидел, как он испугался, и тогда добавил: «Тед, мы летаем в космос не потому, что боимся пришельцев. Мы боимся, что их там нет. Эта Вселенная слишком велика, чтобы жить в ней в одиночку».

– Я так сказал? Недурно!

– Ты это у кого-то украл.

– Наверняка.

– Может, Тед теперь то же самое говорит Ною.

– Ной никогда не боялся космоса.

– Потому что Ной – как я, он верит в Бога. Старик ложится в траву и улыбается деревьям. Девушка встает, вот она идет за изгородь, вдоль катера, ласково поглаживая его борта.

– Не забудь подложить еще камней под якорь, – напоминает она, – Ной растет так быстро.

В сумерках каюта – кабинет, где он проработал столько лет, – кажется совсем маленькой. Притом что в ней умещалось столько его огромных мыслей. Лампочки висят по-прежнему, как всегда висели снаружи каюты, одним спутанным клубком, чтобы Ной всегда мог найти туда дорогу, если вдруг проснется в доме от страшного сна и станет искать деда. Зеленые, желтые и фиолетовые, в немыслимом беспорядке, так, словно деду приспичило по-большому, когда он их вешал, – это чтобы Ной засмеялся, когда их увидит. Когда смеешься, идти через темный сад не так страшно.

Девушка ложится рядом, вздыхает, ощущая кожей его кожу.

– Здесь мы выстроили нашу жизнь. Всю. Вот та дорога, на которой ты учил Теда ездить на велосипеде.

– Тед сам выучился ездить на велосипеде, – признает он, спрятав губы между зубами. – Как выучился играть на гитаре, когда я сказал ему, чтобы кончал с ней баловаться и садился за уроки.

– Ты всегда был так занят, – шепчет она, и в каждом слове слышится раскаяние: она и сама грешила тем же. – Но Вселенная подарила нам Ноя. Он – это мост. Вот почему мы норовим баловать внуков: так мы искупаем вину перед детьми.

– А как сделать, чтобы от нас не отвернулись дети?

– Этого нам не дано. Это не наша задача. Его вдох мечется между глоткой и грудью.

– Все удивлялись, как ты меня выдерживаешь, любимая. Иной раз я и сам удивляюсь.

Этот ее смешок, словно берущий разбег от самых пяток, – как его теперь не хватает!

– Ты оказался первым парнем, который умеет танцевать. И я решила не упускать случая: кто знает, когда другой такой подвернется.