– Ты про старую игрушку, что всегда держал возле кровати?

– Да, про нее. – Кё остановился напротив Аяко. – Ты часом не видела ее? Она куда-то делась.

– Да, – кивнула Аяко, – я отдала ее Дзюну и Эми.

– Зачем? – У Кё даже отвисла челюсть.

– Для малютки Мисаки, разумеется! – удивилась его реакции Аяко. – Их новорожденной дочурки.

Юношу прошиб холодный пот. Он изо всех сил постарался не взорваться.

– Но бабушка… Почему ты отдала эту вещь, не спросив у меня?

– Пф-ф! – фыркнула, насупившись, Аяко. – Зачем такому взрослому человеку, как ты, деткая игрушка? Я решила, ты будешь не против. Подумала, что будет очень славно подарить ее малышке Мисаки. Для нее это радость!

– Но ты могла бы сперва спросить об этом меня!

– Может быть… – Аяко выпятила подбородок. – Но что за важность-то такая? Ты же взрослый человек!

– Потому что… – Кё опустился за стол и положил руки на колени. – В общем… эту фигурку вырезал отец. Из куска японского клена. Только и всего.

Суровость мгновенно спала с лица Аяко, глаза влажно заблестели.

– Ох, Кё… Я ведь не знала… Я сейчас же схожу и принесу ее обратно! – Она решительно поднялась и поспешила в гэнкан обуваться.

– Не надо, – покачал головой юноша и вскинул подбородок. – Не беспокойся.

– Но ведь… – Бабушка обернулась, глядя на него с таким участием, таким состраданием, какого Кё еще ни разу за ней не замечал. – Я и не думала…

– Ничего, все в порядке. – Он повел плечами. – Она мне больше не нужна. Пусть лучше будет у Мисаки-тян.

– Ты уверен? – Она все же протянула руку за теплым тонби. – Я ведь правда могу сходить и забрать.

– Все хорошо, – тихо сказал Кё. – Я рад, что ты отдала ее малышке. Теперь у Лягуха будет новый дом!

Вернувшись в гостиную, Аяко села на прежнее место, положила ладонь на стол.

– Я очень жалею.