прозаРастворяясь в пескахстр 237
Светлый фон
С другой стороны шелестит страницами «История жизни», и какая-то актриса останавливается, чтобы по ним пробежаться. Тогда с этих страниц сходит Кришна Собти в совершенно бескомпромиссном наряде: на ней свободные гарара и курта пурпурного цвета, расшитые звездами, поверх них – теплая жилетка, а на голове – читральский паколь, в руке у нее все еще открытая ручка, и чернила не высохли. Ей она проводит линию от романа «История жизни» к роману «Гуджарат: из Пакистана в Индию» и дальше, дальше – как будто создает новые границы, которые будет перепрыгивать одна за другой, и поэтому ручка всегда наготове и всегда будет. Одна позабытая героиня следует за ней и, открыв книгу, тихим мягким голосом произносит: «УХинда Рао было четверо сыновей: Сийо, Тийо, Дхийо, а четвертого и называть незачем – он подбирал мусор за далитами. У Исламуддина тоже было четыре сына: Араб, Патхан, Тюрк, Могол».

Услышав это, со всех сторон начинают стекаться другие персонажи, как будто на звуки игры, в которой нужно складывать всевозможные слова или разбивать их на слоги. Вместе, отдельно, одно за другим, из совершенно противоположных лагерей и в странной театральной манере поднимаются, танцуют, хнычут и замирают лозунги, словно примериваясь, в каком сочетании они смогут раскрыться во всей красе.

Услышав это, со всех сторон начинают стекаться другие персонажи, как будто на звуки игры, в которой нужно складывать всевозможные слова или разбивать их на слоги. Вместе, отдельно, одно за другим, из совершенно противоположных лагерей и в странной театральной манере поднимаются, танцуют, хнычут и замирают лозунги, словно примериваясь, в каком сочетании они смогут раскрыться во всей красе.

«Раздался голос:

«Раздался голос:

– Почему только твой?

– Почему только твой?

– А почему не мой?

– А почему не мой?

– Если не мой, то и не твой.

– Если не мой, то и не твой.

– Если не твой, то ничей».

– Если не твой, то ничей».

Кришна Собти проводит ручкой линию, по памяти соединяет строчки. «Все пытались перекричать друг друга. Раздирали глотки в попытке извергнуть свой собственный голос».

Кришна Собти проводит ручкой линию, по памяти соединяет строчки. «Все пытались перекричать друг друга. Раздирали глотки в попытке извергнуть свой собственный голос».

Новая граница, новый скачок.

Новая граница, новый скачок.

И тогда, кувыркаясь, появляется Бишан Сингх, безумный лунатик, из рассказа Манто «Тоба-Тек-Сингх», при каждом кувырке стражник стреляет в него, и из его тела струится тонкая красная струйка, которая брызжет фонтаном над сценой, образуя кровавые арки. Кто-то хохочет, кто-то трясется от страха. Бишан упивается всеобщим вниманием и выделывает еще более замысловатые трюки в воздухе, тогда пули пробивают в нем еще больше дыр, и, рисуя все новые и новые красные круги, он начинает говорить на смеси английского, панджаби и урду: «Сверху the грохот the annex the невнимательность к the мунг к the далу the лампочек».