– Здесь ванная. Только кран. Ни этого нагревателя, ни душа.

– Наверху другой этаж. – Мама стала подниматься, а все, и пришедшие из переулка, и жившие в доме, – за ней. Уворачиваясь от свисающих со стен проводов, запутавшихся в старой паутине.

– Наверху гостиная, – сказала Мама, зайдя внутрь. – А эта. Отделана зеленым деревом. – Показывает им зеленую комнату. – В окнах все те же красные, синие и желтые стекла. Ее называют цветной комнатой.

– Отсюда видно Каусар. Ее одноклассницу. Тогда она спускается, и они вместе садятся в конную повозку. Отправляются на урок по дильрубе[179]. Еще они катаются на велосипеде. У них Raleigh. Они вместе ездят на учебу.

– Это комната с колоннами, – продолжает экскурсию Мама. – Здесь молятся. Колонны обвалились, – показывает она.

– Напротив комната дяди. Разрушилась, – рассказывает она.

– Наверху. Спальня. Бамбуковая перегородка не сохранилась. Оттуда она смотрит, кто пришел. Каусар одна или с братом?

– Сверху сбросили авоську для покупок – овощи, фрукты. Яйца – двенадцать на анну. И две большие буханки хлеба тоже на анну. Четыре анны за сер[180] рыбы. Четыре анны за сер мяса. Сырого. Шесть анн – за готовое. Паи, почем расгулла? Маи, по одной анне.

– На крыше тоже была комната. Улетучилась? – Спросила она, как будто обвиняя собравшихся. – Она там училась. С Каусар и с Анваром. Их отец – профессор английского.

– Выходят на крышу. В этом возрасте болтают без умолку.

– Готовятся лепешки. Дед прогнал на крышу. Разгорелся очаг, роти на сковородке. Поднялся переполох. «Выскакивайте наружу», – сказал дед. Двери попадали, лестницы ходили ходуном. «Выбирайтесь, – скомандовал дед, – дом сгорит».

– Он уцелел, – сказала Мама умиротворенно. – Скажу ему, что огонь утих.

– Пойдем вниз.

Все стали спускаться. Туда, где в ряд было выложено оборудование для крикета. Все завернуто в полиэтилен: биты, мячи, щитки, шлемы, кепки. На продажу.

– Приемная дяди. Там он проверял зрение.

– Ее дядя, – обратилась Мама к собравшимся, – глазной врач. Брюки цвета хаки, желтая рубашка в клетку. Его фармацевт. Афганские шаровары, тюрбан с хохолком.

Кто-то придвинул кресло для Мамы. Она села.

– Она сидит здесь вместе с ним. Ей шестнадцать. Она читает газету «Трибуна». Дядя проверяет глаза Анвара. Это стоит пять рупий. «Прочитай строчку». «Лахор», – прочитал он. Но не смог разглядеть ни «4», ни «6». «Нужны очки, близорукость. Такие очки прослужат всю жизнь». Толстые стекла, черная оправа, закругленные дужки, огибающие уши. Когда он начинает выигрывать в карром, она и Каусар подтрунивают нал ним: «Что за кокосовую скорлупу ты нацепил, с ней видишь в два раза лучше. Жульничаешь». Он убирает очки в карман и опять загоняет фишку в лузу.