27

Той ночью.

Четырнадцатилетний сын повара сказал, что той ночью видел две тени рядом с тюремным зданием. Он вышел справить нужду и не особо вглядывался, но одна тень была длинной и крупной, ее лицо было спрятано под никабом, и было видно только взволнованные глаза. Эта тень пыталась укрыть собой вторую, которая была похожа на тень маленькой девочки и пыталась отделиться от большой. По словам мальчика, когда она повернулась, на ее лицо упал свет от фонаря на крыше казармы Наваза Бхаи, но он не смог узнать ее, потому что все лицо было испещрено морщинами. Он испугался, но никак не мог прерваться, поэтому увидел то, что увидел: страх одной и отблеск на лице другой. Да, в ее руке была палка, которой она кружила в воздухе, как бы играя, и вокруг разлетались светлячки, похожие на бабочек.

Мальчик больше ничего не видел, но бродячая собака, спавшая на веранде дома специального чиновника, тоже видела две тени. Вероятно, это были те самые тени, что и у тюрьмы: одна длинная, а другая короткая, которая все пыталась отделиться от длинной, укрывавшей ее. Собака услышала шорох, издаваемый тенями, и он показался ей непохожим на звуки, которые издают существа из плоти и крови, – тогда, нехотя и проклиная свое любопытство, она встала. Ничего себе! Они уже стоят на веранде. Пока под полусмеженными веками собаки лень боролась с любопытством, она пару раз моргнула, а тени уже толкнули дверь и зашли внутрь. Если бы она знала, что дверь открыта, разве стала бы ночевать на веранде, но сейчас она была не готова отдавать свое съежившееся тело на съедение хайберскому холоду. В ней, конечно, шевельнулась позабытая гордость ее сторожевого рода, и она даже предприняла тщедушную попытку встать на все четыре лапы. Но вместо свирепого лая она услышала бездыханное сипение, вырвавшееся из ее замерзшей глотки, поэтому, чтобы спастись от позора, она, как заправский курильщик ганджи, скользнула обратно в мир своих грез.

Что случилось дальше: растворились ли тени в темноте или что-то еще – сказать было сложно. Но за этим последовала цепочка совпадений. Первое – это куропатка. Которую некоторые называют еще чукарской. В момент, когда тени вошли в ту комнату, на карнизе окна которой эта куропатка спала в ту ночь, она открыла один глаз. Проснулась ли она оттого, что ей что-то приснилось, или от незнакомого звука шагов, – этого сказать она не могла. Будучи национальным символом Пакистана, она считала себя Куропаткой-НеПромах. Но проворные любители изысканных блюд неустанно доказывали, что она Куропатка-Наповал. Поэтому днем она становилась невидимой, а ночью отправлялась на прогулку. На этом карнизе ей частенько улыбалась удача, и она любила заглядывать сюда. Дремала в ночной тиши. А в перерывах между сном открывала один глаз, клевала кузнечиков, муравьев и жучков, которые ползали по лиане, обвивавшей карниз, и удовлетворенно зевала. Она никогда не была большим любителем полетать.