– Сразу и не понять, – говорит сын после того, как услышал стихотворение сначала на немецком, а потом на английском.

– Чем загадочнее стихотворение, тем дольше можно наслаждаться пониманием, – объясняю я.

Но по его лицу видно, что моя поэтическая философия уже не вписывается в его сегодняшний день.

* * *

Перед тем как лечь спать, я просматриваю письма за день и невольно переключаюсь на сохраненные сообщения. Каким только мыслям не предавался Оффенбах, когда я объявила ему о своем замысле! В начале года он даже считал возможным, что начнется война. Ему представлялось, что мое алфавитное путешествие будет запечатлевать события, которые потрясут мир, и с нетерпением ждал, чтобы узнать, как будут выглядеть проблемы Европы из того далекого уголка, где я случайно окажусь. В то же время он думал, что, возможно, было бы лучше, если бы ничего особенного не произошло, если бы этот год оказался таким же, как многие другие, когда дни проходят один за другим. Но больше всего его, как знатока и поклонника Жюльена Грина, интриговало то, что даже я сама не буду знать, куда меня приведет следующая страница. «Я пишу свои книги, чтобы узнать о том, что в них написано», – говорил он. Даже сейчас, когда уже приближается осень, война все еще может начаться. Но вероятно, меня не заинтересуют даже бомбы, падающие на Тегеран, потому что я нахожусь в «слепой зоне». Об этом Оффенбах не подумал, когда подбадривал меня.

237

Помощница по хозяйству, которая поливает цветы, когда мы в отъезде, купила к нашему возвращению сыр и фрукты – в том числе груши. Ни я, ни мой сын не едим груши, притом что я принципиально поддерживаю местных фермеров. Но вкус не подчиняется принципам, и мой экологически сознательный сын проявляет удивительную непоследовательность, когда ему предлагают что-то полезное, но невкусное. Выбросить груши тоже противоречило бы моим принципам, и я уже представляла, как они будут лежат в корзинке для фруктов, пока не начнут гнить, после чего их наконец можно будет с чистой совестью выбросить.

Но сегодня я набралась смелости и нарезала грушу в мюсли. Я надеялась, что сын ничего не заметит, но, к моему удивлению, он не только заметил новый ингредиент, но и нашел его вкусным. Груши, возможно, не станут нашим любимым фруктом, но теперь я могу их покупать.

Сегодняшний день оказался тем днем, когда при всем многообразии ярких фруктов мы заново открыли для себя грушу – с ее вкусом, консистенцией, похоже на что-то среднее между яблоком и абрикосом, неповторимым ароматом и скромным цветом. Мелочь для человечества, но значительное событие для меня: груша вернулась в мою жизнь.