В этот миг Грин, возможно, снова вспомнил бы папу Иоанна Павла I, который в своей единственной речи перед воскресной молитвой «Ангел Господень» назвал Бога одновременно и Отцом, и Матерью: «Возможно, именно поэтому его и убили!» Оффенбах, вероятно, не стал бы тратить время на обсуждение слухов о гибели папы, которые он уже не считал достоверными, читая дневник Грина. Вместо этого он указал бы на женское начало Бога в мистических традициях мира. Женское дыхание Бога – это дыхание милосердия, которое вдохнуло разнообразие в изначально неразличимые возможности. Однако эта же сила обладает темным, сбивающим с толку аспектом, поскольку разнообразие само по себе может восприниматься как иллюзия и удаленность от Бога.

Возможно, идея божественного дыхания все же могла бы найти отклик у молодой, умной писательницы наших дней, которая больше не загоняет сексуальность в старые рамки? Ведь каждый из нас знает, каково это – вдыхать и выдыхать, и должно же быть в дыхании какое-то значение, особенно если ребенок создается в тот миг, когда оно, слышимое, ледяное и словно чуждое, проходит сквозь двоих влюбленных. Послеродовая депрессия, которую сложно объяснить чисто гормональными причинами, могла бы быть аналогом меланхолии после оргазма – только более продолжительной и глубокой, когда лишаешься части себя, и эта часть – твои собственные плоть и кровь – больше не принадлежит тебе и начинает идти своим собственным путем.

241

Еще один аромат вплелся в мою жизнь: в жару я привыкла добавлять в холодную воду половинку лимона и листья мяты. Сегодня я решила добавить еще и несколько капель розовой воды и с каждым глотком вспоминаю жаркое лето в Иране.

Существует ли какой-то критерий, позволяющий определить, что важно именно сейчас, независимо от того, как мы понимаем это «сейчас» – в эту секунду, сегодня или в наше время? Должна ли важность измеряться числом людей, которых затрагивает тот или иной вопрос? Свобода, мир, образование, экология, благосостояние – все это, без сомнения, касается каждого. Но стоит лишь возникнуть сердечной боли, как все остальное отходит на второй план.

Литература полна примеров влюбленных, которые даже во время землетрясения, в бедности или в плену думают лишь о том, как найти друг друга. Их страсть столь же непреодолима, как царство мертвых. Значит ли это, что важны только те великие, значимые для каждого человека переживания, как взросление, любовь, смерть? Но стоит сделать шаг в сторону, и для родственников соседа по палате твое мучительное или спокойное умирание может не иметь никакого значения.