– Выходит, это вы похоронили ее там?

– Да, но… сейчас я могу вам признаться, это были не совсем законные похороны, но моим закадычным другом был тогдашний смотритель кладбища Гераклит Ферруццано, он пошел на уступку.

Как бы мне хотелось, чтобы Офелия слышала эти слова, что мать с ней никогда не расставалась, что безумно любила ее. Я сказал об этом Просперо:

– Она все это знала!

– Откуда? Когда?

Я подпрыгнул на стуле.

– Точно не помню, может, больше месяца назад.

Я подсчитал, за несколько дней до смерти.

– По правде сказать, я ее и раньше видел, пошел отнести все тот же цветок, увидел ее у могилы и отказался от своего ритуала. Вернулся через два дня, она по-прежнему стояла там. Меня разобрало любопытство, и я подошел. Сходство между ними было такое, что я не удержался и сказал ей об этом. Мы разговорились. Я сказал ей, кто я такой, и что это мы с женой похоронили ее мать в этом месте.

– Вы ей все рассказали? Все то, что и мне?

– Будьте уверены, она не переставала расспрашивать, а когда я ей рассказал про куклу по имени Офелия, с которой мать никогда не расставалась и которая похоронена с ней, она разразилась слезами.

– Можно последний вопрос?

– Спрашивайте что хотите.

– Почему вы приносите именно репейник?

– Жена говорила, что Эмма любила эти цветы. В сумасшедшем доме составляла из них букеты, ставила на тумбочку или клала в ногах кровати. Она больше всего любила эти цветы, и жена подумала, что они ей сродни.

Простота этого ответа вышибла почву из-под моих ног. Я месяцы провел в догадках, строил разные умозаключения, усматривал в них невесть какие символы и скрытые значения, проводил изыскания об этом растении, копался в легендах, и вот, пожалуйста, ответ, самый простой и обезоруживающий из всех, какие только возможны. Эмма любила репейник.

Точка.

Книга про Дон Кихота, которую мне подарила на окончание школы моя учительница Джоконда, так и лежала у меня на библиотечном столе. Я ее не уносил, наверное, потому, что история, рассказанная мне Просперо Альтомонте, неосознанно с ней переплетясь, так и повисла в воздухе. Но сейчас эта глава была дописана до конца.

Даже к некоторым любимым книгам я относился с оговорками.