И двое безумцев отправились навстречу новым приключениям, ибо отказ от битвы хуже любого поражения.

– В Монтезинос, друг мой!

Там они жили долгое время, пока не полегли оба, Санчо первым, за ним Дон Кихот, доказав этой смертью подлинность их фантастической, вымышленной жизни.

Пока фантазия не остыла, я набросал траурное объявление, которое затем продиктую в газету:

Вчера, после последнего кровопролитного сражения пали в бою верный Санчо, губернатор далеких островов, и благородный рыцарь идальго Дон Кихот из Ла-Манчи: он бросил вызов всему миру, привел его в страх, ибо такова была его участь – жить безумцем и умереть, став еще безумнее.

Похороны состоятся завтра в 15:00 в церкви Святого Акария в Тимпамаре.

46

46

Случаются необъяснимые смерти. Внезапно кто-то умирал, ни с того ни с сего. Жил человек, ничем не болел, никаких аварий, сердце работало исправно, как часы, и другие органы тоже, лейкоциты и давление в норме, не пил, не курил, ни диабетов, ни холестерина, не напрягался, вел нормальную жизнь, никаких генетических предпосылок среди близкой и далекой родни. И тем не менее умирал, опережая тех, кому стукнуло девяносто, кто лежал на смертном одре, заядлых курильщиков и вернувшихся на иглу наркоманов, опережая собственных, перенесших инфаркт детей.

Смерть как следствие врожденной конституции, внутренней хилости, определяющей хрупкости. Как отрывающийся от ветки лист. Или же клетка.

Я подумал о клетках, сведения о которых почерпнул из одной недавно спасенной от гибели научной книге. О клетках, запрограммированных умереть. Об апоптозе.

Я не знал, что существует специальное слово для определения отрывающихся от ветки листьев или от венчика лепестков цветка. А оказывается, есть древнегреческое слово, обозначающее этот и только этот феномен, придуманное, чтобы указать на момент кончины живой части, отрывающейся от целого; нам вовеки не хватит слов, чтобы ими обозначить все особенности действительности, каждый отрыв, откол, разделение, исчезновение. Апоптоз.