– Вы планировали переехать совсем? – спрашивает она.

– На полгода, – отвечаю я. – Но обойдется. Будут другие редкие ткани, над которыми нужно будет поработать.

Я смеюсь и думаю, не похоже ли это на истерику.

Она не отвечает. Я вижу, что она осторожничает. Обдумывает.

– Поскольку я ничего не могу сказать про редкие ткани, могу предложить реестр домашних медсестер, чтобы помочь вам и вашей матери вне зависимости от того, уедете вы или останетесь.

Она поднимает идеальную бровь.

– Мы с мужем вернулись в Мьянму. Решили побыть побольше времени с родственниками. Я получила столько сообщений от медсестры, моя мать восхваляла ее в каждом разговоре, а я думала о невыносимых требованиях, которые она установит, когда я вернусь.

Мы тихо смеемся вместе.

К нам бежит медсестра.

– Доктор Черри, шестая палата.

– Утром можете забрать ее домой, – говорит она и уходит, прежде чем я успеваю извиниться. Прежде чем благодарю.

Мама спит с открытым ртом. Она ужаснется, когда об этом узнает.

Я вытираю слюну с ее подбородка и устраиваюсь на неудобном персиковом стуле. Я пишу эсэмэску Трис и соседям мамы, потом смотрю на телефон.

Когда я перестала рассказывать о себе людям?

Я перелистываю стопку старых журналов Women’s Weekly, сложенных на тумбочке. Потом беру документы для путешествия и тоже просматриваю.

Вылет из Аделаиды через четыре дня. Прибытие в Лондон через двадцать шесть часов. Пара ночей с Присциллой, которая на этом настояла. Потом беру напрокат машину на десять дней. Я намерена поехать в Чиппел-Бэй и на остров Сент-Ниньян, потом до Оксвич-Пойнт. Затем в Шотландию – пройти по Файф-Костал-Пат. На всех пляжах сбросить туфли и собирать камни желаний всех размеров. Знать, что здесь, по этой земле, когда-то ходил сын, босиком, целый и невредимый.

Неважно, едешь ты или нет. Победа уже то, что ты купила билеты! Так сказал бы мой последний психиатр.

Я вынимаю паспорт и перелистываю странички. Последний штамп из Новой Зеландии. Мы там были все вместе: я, муж и сын. У мужа, как говорили, была ремиссия. Сын вырос и испытывал первый объектив фотоаппарата, большой, как маяк, на его маленькой груди. Я понимаю, насколько живописна страна, но почти не помню пейзажей, на которые они устремляли свои взгляды с усердием, с меткостью. Я смотрела на них. Запоминала, как они стоят рядом.