В некрологе Толстому Велеминский говорит, что смерть Бьёрнсона оставила Толстого в одиночестве, без союзников, противников и конкурентов844. Толстой действительно считал Бьёрнсона серьезным, если не великим писателем, который обращался к центральным конфликтам, подвергал радикальной критике церковь и государственную религию и придерживался позиции строгого морализатора в вопросах половых отношений и семейной жизни. Большое внимание он также уделял вопросу мира, хоть Толстой и полагал, что решения он ищет не там, где должно. Норвежец, в свою очередь, отвергал радикализм Толстого. Примечательно, что Бьёрнсон никак не отозвался о главных произведениях Толстого, романах «Война и мир» и «Анна Каренина». Или их величие было настолько само собой разумеющимся, что комментарии оказались излишни?
Генрик Ибсен (1828–1906) 845
Отношение Толстого к Генрику Ибсену было более однозначным, чем к Бьёрнстьерне Бьёрнсону, – и однозначно негативным. Имя Ибсена постоянно присутствует в толстовском списке представителей современного вырожденческого искусства как хороший пример вопиюще низкого уровня современной европейской литературы. «На безрыбье и рак рыба» – цитировал Толстой русскую пословицу Петеру Ганзену846. Суждение основывалось на глубоком знании драм Ибсена: Толстой прочел почти все. Ибсена, в свою очередь, задевало непонимание со стороны Толстого, но реагировал он на это с определенной долей юмора. Сам же он видел в произведениях Толстого и достоинства, и недостатки.
Взаимоотношения Толстого и Ибсена начались в 1888 году, когда Петер Ганзен прислал Ибсену экземпляр книги Толстого «I kamp for Lykken: Livsbilleder». Как и в случае с Бьёрнсоном, Ганзен рассчитывал, что пьеса «Власть тьмы» вызовет интерес у норвежского драматурга. Благодарственное письмо от Ибсена пришло в ноябре того же года. Он прочел пьесу с большим интересом, испытав одновременно положительные и отрицательные чувства. Он несколько сомневался в том, что Толстой в достаточной степени владеет драматургической техникой. В ущерб действию иногда доминировали диалоги: «Разговоров больше, чем событий, а диалоги во многих местах показались мне более эпичными, чем драматическими, это более диалогизированная повесть, чем пьеса. Однако, – добавил Ибсен, – главное есть. Дух гения жив и проявляется во всем». Ему также казалось, что «при честном и беспощадном исполнении» «Власть тьмы» может стать сильным, действенным театральным явлением847.
Первое знакомство Толстого с драматургией Ибсена обернулось, напротив, полным разочарованием. Неудачным был уже выбор пьесы. «Kærlighedens Komedie» («Комедия любви»), прочитанная, видимо, в немецком переводе «Comödie der Liebe» (1889), – это произведение романтического периода Ибсена, отчасти в стихах и нарочито риторическое. То, что в пьесе обсуждается брак как институт и ставится вопрос, возможно ли сохранить любовь после свадьбы (тема, увлекавшая Толстого в 1889‐м), помогало слабо. Толстой записал в дневнике: «Как плохо! Немецкое мудроостроумие – скверно»848.