– Она пришла в Стиккисхоульмюр. – Я слежу за его лицом. – Несколько недель тому назад. – Я делаю паузу. – Не интересно ли тебе узнать, где она пропадала?

Он сжимает кулаки, но ничего не отвечает.

– Так вот, она была в Тингведлире, – злобно чеканю я, вглядываясь в него. – Все это время я думал, что она мертва. Но она укрылась здесь. В твоем доме.

Он смотрит ошеломленно.

– Вовсе нет! Я не видал ее с самой вашей свадьбы. – Врет он складно, и весь вид его изображает оскорбленную невинность. – Поверь мне, Йоун.

– Лжешь! – Я приставляю нож к его горлу, надавливаю, и стучащий молоточками пульс через лезвие передается моей руке. – Господу противны лжецы, Оддюр. Хочешь умереть, прибавив еще и обман к списку твоих злодеяний?

Глаза его блуждают, он прерывисто дышит.

– Клянусь, я не видал ее. – Он сглатывает. – Убери нож… мне больно.

Я надавливаю сильнее.

– Кто отец ребенка?

Он растерянно моргает, и я еще сильнее вжимаю нож в его горло. Лезвие пропарывает кожу, и по металлу стекает капля крови.

– Кто?

Он сглатывает.

– Какого ребенка? Я ничего не знаю о ребенке. Мне больно, Йоун. – Он всхлипывает.

Плечи мои опадают, и я опускаю нож.

– Она не появлялась здесь?

Оддюр потирает горло.

– Говоришь, она благополучно вернулась к тебе? – хрипло бормочет он. – А… ребенок?

– Они оба мертвы, – мрачно отвечаю я. – Ребенок был уродцем и неправильно лежал в утробе. Пришлось разрезать Анне живот. Она умерла от потери крови.