Последствия Черной смерти невозможно понять должным образом, если не принимать во внимание серьезное, хроническое сокращение численности населения и отсутствие крепкой, молодой рабочей силы. Одним из наиболее заметных последствий стал серьезный упадок материальной инфраструктуры континента. Около 1400 года Европа стала напоминать средневековый Рим: огромные территории, где проживали выжившие в эпидемии, были окружены необработанными полями, покосившимися заборами, полуразрушенными мостами, заброшенными фермами, заросшими садами, полупустыми деревнями и осыпающимися зданиями – и над всей этой разрухой висела гнетущая тишина. Материальное ухудшение состояния континента стало настолько явным, что вошло в культурный словарный фон эпохи после Черной смерти. Одним из самых обычных предложений, которое английские школьники пятнадцатого века должны были переводить на латынь, было: «Вчера на меня чуть не обрушилась крыша старого дома»[835].

Еще одним последствием хронической нехватки рабочей силы было то, что ее стоимость – а вместе с ней и стоимость всего, что она производила, – резко возросла. Маттео Виллани, который был не только моралистом, но и снобом, жаловался, что «служанки хотят как минимум 12 флоринов в год, а самые наглые из них – даже 18 или 24 флорина, мелкие ремесленники, работающие руками, хотят плату втрое больше обычной, рабочие на земле, все хотят волов и семена, они хотят обрабатывать только лучшие земли, а от всех остальных отказаться»[836]. За тысячу миль к северу английский монах-мизантроп Генри Найтон возмущался, что «все необходимое было настолько дорого, и то, что раньше стоило один фунт, теперь стоит четыре или пять фунтов»[837]. По ту сторону пролива, во Франции, цены были настолько высокими, что Гийом де Машо даже написал стихотворение об инфляции.

Примерно в 1375 году цены на продукты питания снова начали стабилизироваться, а затем и падать, поскольку спрос на них снижался вместе с количеством населения. Это привело к тому, что английским школьникам пятнадцатого века приходилось переводить на латынь еще одно предложение: «Пожалуй, нет ни одного ныне живущего человека, который мог бы вспомнить, что когда-то пшеница, горох, кукуруза или любые другие продукты стоили дешевле, чем сейчас»[840]. Однако цены почти на все, кроме продуктов питания, либо продолжали расти, либо застыли на высоком уровне – и это привело к таким беспрецедентным изменениям в европейской социальной структуре, которые изумленный летописец назовет «инверсией естественного порядка».