«…история словно оживала перед нашими глазами. Из-под глыб замшелой идеологии вдруг стали пробиваться свежие удивительные голоса, толковавшие о необходимости национального возрождения, о возвращении к национальным корням и спасении России. Новое настроение, как вихрь, закружило Москву. Оно возникло стихийно, снизу, не только по указанию властей, но порою было направлено прямо против них. В домах интеллигентов, в клубах и университетах появились люди самого разного возраста — и старики, и юноши, — призывавшие вернуться „домой“, к „святыням национального духа“, торжественно декламировавшие о „земле“ и „почве“, — словно ожили славянофилы 1830-х гг. — Один из самых популярных журналов „Молодая гвардия“ присоединился к этому хору, опубликовав серию громовых статей. Модной темой дискуссии стало вдруг вымирание русской деревни, ужасающее запустение колыбели нации — северо-восточной Руси… Интеллигенция вдруг устремилась проводить отпуска в деревнях, у могил далеких предков — вместо модных Крыма, Кавказа и Прибалтики. Молодежь бродила по вымирающим деревням, собирая иконы, и очень скоро не осталось почти ни одного интеллигентного дома в Москве, неукрашенного символами православия. Писатель Владимир Солоухин появился в Доме литераторов с портретом, на котором был изображен расстрелянный император Николай Второй. На черном рынке возник бешенный спрос на книги „контрреволюционеров“ и „белогвардейцев“, умерших в эмиграции»
О сдвигах в общественном сознании пишут и другие либералы публицисты. П. Вайль и А. Генис отмечают, что в «обществе постепенно сменился культурный код. Если с оттепелью вошли ключевые слова „искренность“, „личность“, „правда“, то теперь опорными стали другие — „родина“, „природа“, „народ“»[1207].
«обществе постепенно сменился культурный код. Если с оттепелью вошли ключевые слова „искренность“, „личность“, „правда“, то теперь опорными стали другие — „родина“, „природа“, „народ“»
Возрождение русского самосознания и духа было не случайным. Начало этого процесса можно датировать концом 1950 — началом 1960-х гг., и он продолжался почти два десятилетия. Это период кризиса хрущевских экономических реформ и идеологической «оттепели» и брежневского «застоя».
Исследователи объясняют это многими объективными причинами. В частности, философ и политолог С. В. Лебедев, среди наиболее важных называет такие: Во-первых, происходила дальнейшая рутинизация режима, лишившегося после ухода со сцены поколения основателей СССР и естественной замены «строителей советской империи» безликими бюрократами, всякого внутреннего динамизма…; Во-вторых, десятилетие «оттепели» не прошло бесследно, оставив после себя не только позитивные перемены, но и многие печальные последствия, в особенности, такие как серьезный кризис в сельском хозяйстве, гонения на церковь, разрушение храмов, ликвидация «неперспективных» деревень; В-третьих, урбанизация, превратила в период жизни одного поколения русских из крестьянской нации, в городскую. Она способствовала стандартизации культуры, вкусов, условий жизни большого города, что привело к повышенному вниманию к своим родовым корням и вызвало глубокий интерес к традиционному искусству, фольклору[1208].