— Верно. Но у Томаса нет выбора. А раз у него нет выбора, то не исключено, что он решится прибегнуть к помощи этого отребья.

Шеф наклоняется вперед, снова берет экспортную сигарету, но, прежде чем я собрался поднести ему зажигалку, опять кладет ее в коробку.

— Естественно, может оказаться, что ничего такого тут нет. Однако мы обязаны знать, что есть и чего нет. Во всех случаях было бы не вредно повнимательней разобраться, что он за птица, этот Томас, и присмотреться к его поведению. В первые недели после приезда он где только ни появлялся, а потом вдруг присмирел. Почему?

— От невезения, а может, нашел что искал.

— Да. И даже если.ничего не нашел, все равно он не станет сидеть сложа руки. Так что, как видишь, дело не в одних наркоманах. Впрочем, в ведомстве Антонова ты получишь более подробные данные.

Последняя фраза означает, что разговор окончен. Я залпом выпиваю содержимое чашки, чтоб добро не пропадало, и встаю.

— Давеча ты несколько уклончиво ответил мне относительно мальчишки Ангелова, — замечает генерал и тоже встает. — Или ты уже поднял руки?

— Трудно вырвать человека из одной среды, если не можешь предложить ему другую, — неохотно отвечаю я.— Вы же сами сказали, он будет избегать их, а они будут преследовать его. Словом...

— Словом, такое дело одним назидательным разговором не решить, — делает вывод шеф вместо меня.— Понимаю. Но ты ведь тоже не из тех, что бросают повозку среди грязи, верно?..

И он смотрит на меня своими ясными глазами, как бы стараясь убедиться, что не ошибся в своей оценке.

* * *

— Ты, говорит, не из тех, что бросают повозку среди грязи...

— А в сущности, я именно так и поступил — бросил повозку среди грязи.

— Вытащишь, — успокаивает меня Борислав и шумно сосет свой янтарный мундштук. Точнее говоря, сосет 271 воздух, потому что мундштук его пуст. Борислав вот уже в который раз тщетно пытается бросить курить и в кризисные моменты обманывает себя этим пустым мундштуком.

— Легко тебе рассуждать. Был бы ты на моем месте...

— Ведь малый больше не принимает морфий?

— Обещал не принимать. И пока вроде не нарушает обещания. Пока. А завтра? А через месяц? Ты перед табаком не можешь устоять, а он...

После этого сокрушительного довода я неторопливо распечатываю вторую сегодня пачку сигарет, щелкаю зажигалкой и с наслаждением закуриваю.

Мы сидим друг против друга за нашими письменными столами, так что мои повадки курильщика у Борислава на виду, и я чувствую, что он, того и гляди, запустит мундштуком мне в голову.