Джидда, «будучи центром каботажной торговли в Красном море», находилась в «постоянных торговых связях со всем его побережьем». И поэтому могла бы, на взгляд И. А. Зиновьева, предоставить дипломатическому агенту России хорошую возможность и для того, чтобы «получать нужные сведения о положении дел во всех прилегающих к морю этому странах». Позволила бы оперативно информировать Министерство о «деятельности на берегах Красного моря европейских держав» (5).
Предложение МИД России об учреждении консульства в Джидде, изложенное в докладной записке министра иностранных дел Николая Карловича Гирса, было одобрено Александром III 15 августа 1890 года, а Порта поставлена в известность о таком намерении Санкт-Петербурга в сентябре 1890 г. (6).
12 июня 1891 г. в телеграмме в адрес Азиатского департамента МИД России Ш. М. Ибрагимов сообщал: «Честь имею донести, что вверенное мне Российское Императорское консульство в Джидде открыто июня 3 дня сего года. Консул Ибрагимов» (7). В штат первого российского консульства в Аравии входили секретарь (он же врач) Федор Федорович Никитников и письмоводитель Василий Дмитриевич Щеглов (был нанят на службу в Константинополе лично Ш. Ибрагимовым, с окладом в 10 турецких лир в месяц; прибыл вместе с ним в Джидду и уволился после его гибели) (8).
— «оказывать покровительство и защиту всем российским верноподданным»;
— наблюдать за «настроениями мусульманских умов» и извещать о «наиболее выдающихся из фанатиков, уходящих обратно в Россию». «Весь мусульманский мир, — говорилось в инструкции, — большими массами, ежегодно отправляется на поклонение в Мекку и Медину…». Туда стекается много паломников как из Казани, Уфы, Крыма и с Кавказа, так и из среднеазиатских владений России. Крайне важно знать «какие настроения царят» и среди самих паломников, и среди подданных России, постоянно проживающих в Святых землях ислама в Аравии;