кавасов
кавасов
«По пути в Джидду, во время пребывания в Александрии, — сообщал Ш. Ибрагимов графу Дмитрию Алексеевичу Капнисту (в депешах от 11 и 12 июня 1891 г.), — я имел случай быть представленным Его Высочеству Египетскому Хедиву», который «лестно высказывался по поводу назначения мусульманина на занимаемый мной пост». Во время беседы, при обсуждении вопроса о хаджже, хедив заметил, что … «путь в Медину через порт Ямбо [Йанбу] крайне опасен и неудобен по своей продолжительности и отсутствию воды… Наиудобнейший и кратчайший путь в Мекку и Медину идет, по его словам, из Рабуга, что между Джиддой и Ямбо [Йанбу]».
По пути в Джидду, во время пребывания в Александрии, — сообщал Ш. Ибрагимов графу Дмитрию Алексеевичу Капнисту (в депешах от 11 и 12 июня 1891 г.), — я имел случай быть представленным Его Высочеству Египетскому Хедиву», который «лестно высказывался по поводу назначения мусульманина на занимаемый мной пост
хаджже
Из Александрии, куда Ш. Ибрагимов прибыл из Константинополя, он отправился через Каир в Суэц, а оттуда — в Джидду (31.05.1891, в 11 часов утра). Судно, на котором передвигался консул, проследовало через Джабаль Эль-Тора (Синай) и Ямбо (Йанбу).
«… После многих страданий в дороге, — докладывал Ш. Ибрагимов, — рано утром, 3 июня, мы прибыли в Джидду, на египетском почтовом пароходе „Миср“, под русским консульским флагом». Издали, «при ярком солнечном освещении, сперва начали обрисовываться вершины невысоких гор и холмов, а затем ясно предстала перед нашими глазами и сама … Джидда с ее голыми песчаными степями и 3–4-хэтажными старыми домами».
После многих страданий в дороге, — докладывал Ш. Ибрагимов, — рано утром, 3 июня, мы прибыли в Джидду, на египетском почтовом пароходе „Миср“, под русским консульским флагом».
По случаю приезда первого русского консула в Джидду, извещал Ш. Ибрагимов, «все пребывающие там иностранные консулы подняли над своими миссиями национальные флаги», и выслали ему на встречу своих кавасов (стражников) (15).
кавасов
Как только судно бросило якорь, на него явился секретарь консульства Ф. Никитников. Высадившись на берег, мы проследовали в местный карантин, где были встречены «собравшимися русскоподданными, представителем Франции в лице драгомана консульства и кавасами от всех местных представителей европейских держав». Наши подданные приветствовали меня тепло. «По восточному обычаю, они подходили ко мне, подавали обе руки разом и сейчас же гладили себе лицо ладонями — в знак их ко мне уважения».
кавасами
Вскоре в канцелярию карантина, продолжает Ш. Ибрагимов, явился «присланный от каймакама [каиммакама, губернатора] комендант Джидды, Селим-ага, с приветствиями по случаю благополучного прибытия к месту службы. …Предложил к моим услугам от имени губернатора присланную им верховую лошадь для дальнейшего следования в город».