– Правда, – добавил затем Михаил Алексеевич, в раздумье почесав затылок, – мы недавно для дождевой воды купили бочку, чтобы не так часто ходить к колодцу. Поставили ее под желоб на улице… А она исчезла. Но я не уверен, украли ли ее или она сама скатилась с горы.

Алексей Алексеевич заговорил о своем лечении голодом:

– А кстати, – как бы невзначай сказал он. – Не хотите-ли, господа, испробовать чудодейственность моего метода? Я бы горячо вам советовал. Кухня у вас, как я заметил, не особенно налажена, и пока хозяйки будут изучать свое дело, вы все можете ничего не есть. Увидите, как освежитесь и помолодеете. Не только существующие ваши болезни, но даже будущие, назревающие, и те сразу исчезнут. Я излечиваю ишиас, язву желудка, геморрой и даже нервные болезни – неврастению, меланхолию, острую ностальгию и боязнь пространства. A ведь при боязни пространства нашему брату-беженцу зарез: никуда не побежишь дальше. Полный курс лечения – сорок пять дней. Нужно только ежедневно очищать желудок от застоявшихся отбросов, чтобы не было загнивания.

– Ну, ты снова сел на своего конька! – пренебрежительно проговорил Михаил Алексеевич. – Я тут и без тебя с едой… того… Это самое… – Он не договорил, чтобы не обижать дам. – А ты хочешь окончательно доконать.

– Пожалуйста, пожалуйста, голубчик, я не принуждаю, – с горькой усмешкой заметил Алексей Алексеевич. – Не веришь – не надо. А, между тем, если бы ты заглянул вот в тот портфель, который я привез, ты бы увидел, сколько благодарственных писем мною получено от выздоровевших.

– Но ругательные, наверно, тоже были?

– Ни одного!

Алексей Алексеевич торжественно поднял указательный палец к потолку, как бы клянясь.

– Ну, да. Понимаю. – Михаил Алексеевич одобрительно кивнул головой. – Очевидно, все, которые не выздоровели, сразу скончались.

* * *

И вот, как-то одному из нас пришла в голову дерзкая мысль: не выпускать-ли нам, пока еще нет газеты, какое-нибудь собственное издание, ассигновав на него часть того беженского пособия, которое нам выдавала Державная комиссия? Разумеется, это издание не может быть ежедневной газетой. Не может оно быть и печатным журналом. Не может оно быть ни еженедельником, ни ежемесячником, ни даже ежегодником: средств не хватит. Но что, если печатать его не в типографии, а на гектографе? В количестве нескольких десятков экземпляров? В саду русского посольства, где находится Управление правительственного уполномоченного, есть постоянный продавец газет, с которым можно сговориться. А подписываться своими именами мы, конечно, не будем, чтобы не было стыдно. Зато какая свобода в выборе тем, особенно – сатирических! Кстати, лично я еще по гимназии знал, как составляется гектографическая масса, какими чернилами нужно писать текст. Вот, только одно: какое название дать этому детищу?