А ко всей этой неразрешимости вопроса о политическом равенстве прошлый век присоединил еще и всевозможные сомнения вообще о той самодовлеющей ценности, которая приписывается демократическим массам. «Политики, – говорит психолог Ле Бон, – не перестают превозносить мудрость и добрые чувства толпы, которых толпа всегда лишена. Массы могут иногда проявить героизм, слепую преданность некоторым идеям, но суждение – никогда. Толпа неспособна рассуждать, она только может поддаваться рассуждениям. Она простовата, наивна, доверчива. Сознание же своей власти и безответственности дает толпе исключительную заносчивость и чрезмерную гордость».

И таких нелестных мнений о человеческом коллективе можно привести сколько угодно, и не только в среде политических реакционеров. Шиллер указывал, что «каждый в толпе может быть в отдельности более или менее благоразумным, но в своей совокупности толпа составляет глупца». Датский философ Кьеркегор302 говорил, что «толпа – это противоположность истине». Генри Мэн303 утверждал, что «демократ ухудшает условия человеческой жизни, так как улучшение всегда шло от выдающихся личностей и никогда – от демократического большинства». И даже Брандес304, будучи убежденным сторонником демократии, признавался в своих рассуждениях о «Великом человеке», что «великий человек – источник и начало новой цивилизации».

Не удивительно, что, получив в наследие от прошлого века подточенную скепсисом и запутавшуюся в противоречиях идеологию демократизма, наше время продолжает держаться за установленные привычные идеи свободы и равенства и применять старые нормы, но уже по инерции, без всякого пафоса. Механистическое атомистическое воззрение на человеческое общество продолжает царить в решении социальных и политических вопросов; не делается даже попыток к применению «плюрального» избирательного права. Роль личности по-прежнему сведена на второй план, сменившись губительной олигархией политических партий. Как и во всех других областях современной культуры, здесь тоже обнаруживается неуверенность, усталость, дегенерация духа, отсутствие творческих сил.

И вот откуда опасность для западного цивилизованного общества перед звериным ликом необузданного, полного животной энергии, импульсивного, упорного большевизма, стремящегося овладеть миром.

13. Философия

13. Философия

Что же дало XX веку все предшествующее стремление науки объяснить и осмыслить наше восприятие мира во всей его многогранности? И в материальной его сущности, и в органической, и в явлениях индивидуальной психики, и в потоке общественной жизни?