Конечно, для министров было бы удобнее всего, если бы в исправлении ситуации приняли активное участие главные виновники беспорядка, парижские парламентарии — и такая честь была им предложена.

В конце ноября 1649 г. Узкий совет принял постановление о целесообразности отправки в провинцию для организации сбора тальи советников Парижского парламента. Согласно «Мемуарам» Талона, это предложение имело в Париже поддержку «людей, преданных истинному общественному благу», которые «предложили через посредство купеческого старшины и неких рантье… послать в провинции советников парламента, дабы те исполняли там функции интендантов юстиции»[820]. Умеренное большинство Большой палаты парламента верифицировало постановление Узкого совета, но приведено в исполнение оно все-таки не было. Против этого решительно возражали, с одной стороны, уже подключившиеся к наведению порядка королевские докладчики и советники Налоговой палаты, расценившие возможное появление парламентских интендантов как покушение на свои привилегии, а с другой — парламентарии из младших палат, заявлявшие, «что неразумно посылать господ советников в провинции, потому что они навлекут на себя вражду народа» (такой расчет у министров, конечно, тоже имелся)[821].

Итак, вопреки желанию умеренного руководства Парижского парламента, его советникам не пришлось «пачкать руки» сбором налогов с населения. Иногда до парламента доходили отдельные дела, связанные с политикой реставрации интендантского режима (вышеупомянутое дело Фулле), которыми он занимался без особого рвения, но против этой политики в целом он не возвышал своего голоса никогда, — ни в 1649 г., когда действовало негласное обязательство не созывать общих собраний, ни позже, когда срок этого моратория истек, а курс на наведение порядка стал осуществляться еще решительнее. Голоса отдельных радикальных оппозиционеров, требовавших обсудить на пленарном заседании все нарушения Октябрьской декларации, не имели никакого успеха. Отчаянно боровшиеся за сохранение реформ 1648 г. провинциальные оффисье не чувствовали действенной поддержки парижских судей.

Парламенту грозила опасность политической изоляции, и это хорошо понимали фрондеры во главе с Гонди. Они старались обострить внутреннее положение в Париже, чтобы снова получить возможность выступить в роли народных заступников. Случай для этого быстро представился.

К 15 сентября 1649 г., согласно постановлению Госсовета, должен был быть создан фонд для производства регулярных выплат по городским рентам. Но они были в основном ассигнованы на поступления от габели, и когда подошел срок, откупщики объявили (19 сентября) о своем банкротстве: сбор налога резко уменьшился, власти не способны справиться с отрядами контрабандистов. Но парижские рантье настаивали на исполнении данных им Октябрьской декларацией обещаний и не могли удовлетвориться такими объяснениями.