Полный провал всей авантюры, отдававшей комедией, мог бы нанести роковой удар по авторитету фрондеров среди парижского населения. Но день 11 декабря окончился так же, как и начался — чрезвычайным происшествием: на Новом мосту была обстреляна (то ли сознательно, то ли случайно) пустая коляска Конде. Она была отправлена туда без хозяина, потому что до Мазарини дошли через его агентов слухи о том, что фрондеры готовят покушение на принца и на Новом мосту уже собираются их вооруженные люди; эти слухи надо было проверить. В свете последующих событий очень вероятно, что это также была провокация, замысленная самим Мазарини и продуманная гораздо лучше, чем дилетантская провокация фрондеров. Перед решительным столкновением с Конде в борьбе за власть кардиналу нужно было столкнуть принца с фрондерами, уверить парижан, что именно Конде, а не Мазарини является их главным врагом.

Правительство не теряло времени. Уже 13 декабря Гастон и Конде со свитой из нескольких герцогов посетили парламент и объявили королевский приказ начать дознание о виновниках попытки мятежа, а на другой день Конде потребовал от парламента произвести специальное расследование о подготовке покушения на его особу. 22 декабря генеральный прокурор предъявил официальное обвинение в заговоре Гонди, Бофору, Брусселю и Шартону. Выбрав в качестве обвиняемых самых популярных лидеров Фронды, Мазарини (надо полагать, не случайно) не позаботился об убедительных доказательствах их вины. Обвинение было сосредоточено на пункте о якобы составлявшихся планах покушения на Конде (о «покушении» на Жоли ничего не говорилось, и сам «пострадавший» поспешил заявить, что оно имело частный, а отнюдь не политический характер), строилось оно на слухах, а главное — свидетелями обвинения были полицейские агенты, причем с уголовным прошлым. После того как уже в первой своей речи, 23 декабря, Гонди самым эффектным образом указал на это обстоятельство, стало ясно, что обвинение безнадежно провалилось, хотя формально процесс тянулся еще месяц и закончился полным оправданием подсудимых 22 января 1650 г., когда вся политическая ситуация круто изменилась. Народ сочувствовал неправедно гонимым, в их защиту собирались сходки, и престиж фрондеров сильно вырос.

Процесс еще продолжался, когда в начале января 1650 г. по инициативе Мазарини и при посредничестве герцогини Шеврез (она вернулась во Францию из эмиграции после окончания Парижской войны) был заключен тайный политический союз кардинала с Гонди; демонстративно оппозиционная фрондерская «партия» становилась союзницей Мазарини в его борьбе с Конде.