Вначале оба пути развития французской государственности шли параллельно, судейские не видели для себя опасности в усилении административных методов управления. Но при Ришелье, особенно в связи со вступлением Франции в Тридцатилетнюю войну, перевес администрирования становится столь явным, что представляющий традиционное, законосообразное начало судейский аппарат, не переставая обслуживать определенные интересы абсолютной монархии, в то же время оказывается в хронической оппозиции к правительственной политике. Два пути пересеклись, интересы судей и администраторов столкнулись — и этим исторически подготовленным конфликтом стала Фронда.

Форма этого столкновения, естественно, зависела от конкретной политической обстановки. Ситуация регентства облегчала положение парламентариев: было легче поставить под вопрос границы власти регента, чем совершеннолетнего короля. Но успеха в борьбе это не гарантировало — в 1645 г. правительство очень легко покончило с острым кризисом оппозиционности в Парижском парламенте.

Концепция Б.Ф. Поршнева, связанная с изучением им темы народных восстаний, должна была создать впечатление, что Фронда возникла на гребне этих волнений как их закономерная кульминация. Это было не так — Фронда началась, когда в провинциях было затишье (этот факт признает и сам Поршнев), когда улеглась волна антиналоговых выступлений первых двух лет регентства: народ терпел, надеясь на близкое заключение мира. В отличие от Великой революции, начало которой было во многом спровоцировано жесточайшим продовольственным кризисом, Фронда началась, когда ситуация на хлебных рынках была вполне нормальной (и лучшей, чем в первые годы регентства, когда была заметной, но отнюдь не катастрофической тенденция к росту дороговизны). И все же она началась как неожиданный повсеместный взрыв страстей «забастовавших» налогоплательщиков по сигналу из центра.

В ситуации действительно было много необычного и неожиданного для двора, введенного в заблуждение видом внешней стабильности и допустившего немало ошибок. Трудно было представить себе, что лидерами оппозиционного движения будут не какие-либо аристократы (подавляющее большинство их вначале было как раз лояльным к правительству), а верховные судьи; что парижане покроют столицу баррикадами, встав на защиту не популярного принца, а простого парламентского советника — таких примеров история Франции еще не знала.

Главной ошибкой правительства, безусловно, был отказ от заключения очень выгодного мира с Испанией в январе 1648 г. Если бы эта война тогда кончилась — Фронды бы не было, и конфликт между судьями и администраторами проходил бы в форме споров о способе перехода к бюджету мирного времени, а социальную напряженность можно было бы разрядить судебным преследованием финансистов. Но эта возможность была упущена.