– Для тех из нас, кто с этим живет…

И Йель с трудом расслышал вопрос – что-то о правах жильцов. Он мог бы догадаться, но точно сказать не мог.

Кто-то задал вопрос об анонимности, и Рафаэль прошептал:

– Я слышал, ты живешь на широкую ногу! Когда ты позовешь нас, плебеев, на вечеринку?

Рафаэль повязал на шею куфию и спрятал в нее подбородок, став похожим на черепашку.

– Я там ненадолго, – сказал Йель.

Хотя он все сильнее обживал это место, маленькую капсулу высоко над городом, тем временем как здесь, внизу, продолжалась всеобщая драма и страдания.

Через минуту Рафаэль снова зашептал:

– Чарли совсем слетел с катушек. Все в офисе такие: О боже мой, верните Йеля. Он всегда был таким чудилой? Просто ты типа все это принимал на себя?

– У него сейчас непростой период, – сказал Йель.

– То есть это просто атас. Тебе приходилось насильно кормить его? Мы уже оставляем перекусы на его столе, чтобы он хоть что-то ел.

Головы всех присутствовавших повернулись разом к двери, и Йель не сомневался, что сейчас увидит Чарли. Кошмар, облегчение, ангел мщения. Но это была Глория из «Во весь голос» – она принесла стопку коробок пиццы и просила всех успокоиться и сидеть на месте, пока она не разложит бумажные тарелки и салфетки.

Окружающая многоголосица смешивалась в ушах Йеля в монотонный гул. Он смотрел, как Эшер говорит, жестикулируя, задевая руками телеантенну. Смотрел, как Катсу и Тедди привалились друг к другу.

– Никто даже не слушает, – сказал Рафаэль. – Все так устали слушать.

Утром он увидел на своем рабочем столе букет желтых георгинов от Сесилии. Записка гласила: «Я никогда не смогу отблагодарить тебя».

Но не успел он сесть, как появился Билл. Он принес Йелю кофе, хотя у него уже стояла чашка.