Правительство

Историки, изучающие период, предшествовавший революции 1848 г., часто вступают в споры о том, кто должен нести главную ответственность за политику правительства и последовавшую катастрофу — Меттерних или Франц I. Шарль Зилсфильд, один из наиболее вдумчивых исследователей Австрии предмартовского периода, пишет: «Императору и его слуге не в чем упрекать друг друга. Один стоил другого». Франц I не хотел допустить повторения событий 1809 г., так как он не желал умаления, могущества династии. Меттерних стремился к тому же, во-первых, потому, что так ему повелевал его высочайший хозяин и, во-вторых, потому, что аристократия и крупная буржуазия, главным образом банкиры, с которыми его многое связывало (между прочим, совместные финансовые махинации), также трепетали в страхе перед событиями, которые в конечном счете могли уничтожить габсбургское государство и, вместе с тем, лишить их занимаемого ими экономического и политического положения. Но и Меттерних и Франц I не могли предугадать того, что их политика может привести к таким последствиям, когда даже самые близкие их союзники от них отвернутся.

В период 1815–1848 гг. правительство показало себя неспособным ни к созидательной работе, ни к проведению отдельных мероприятий, могущих хоть в какой-то мере улучшить положение в стране. Бюджет находился в катастрофическом состоянии. Государственный долг в 1812 г. составлял по тогдашнему курсу фантастическую сумму в 3600 млн. шиллингов. Пришлось прибегнуть к чрезвычайным операциям: валюта была обесценена на 20 процентов, процент по государственному займу снижен наполовину, и вкладчики должны были выбирать — или подписываться на новый заем, или совсем потерять свои деньги. Таким путем долг был снижен до 40 млн., но в 1840 г. он снова достиг 160 млн. шиллингов. Кроме того, валюта трижды обесценивалась, и как раз накануне революции 1848 г. должно было произойти четвертое по счету обесценение. Поэтому вполне понятно, что к этому времени начала выражать недовольство даже крупная буржуазия.

Единственное, что смогло предпринять правительство в области внутренней политики, — это усилить цензуру, полицейский надзор и умножить запреты. Дошли до того, что запретили даже сочинения об Иосифе II и опубликование его многочисленных писем. Взгляды правительства нашли свое наиболее полное выражение в речи императора, обращенной к учителям города Лайбаха: «Мне не нужны ученые, мне нужны хорошие, честные граждане. Подготовить таких граждан из молодежи — вот наша задача. Кто мне служит, тот должен учить так, как я прикажу, тот кто не может этого сделать или пришел со своими новыми идеями, пусть лучше уходит сам, иначе я его уволю». Показательно также высказывание начальника полиции Седльницкого: «Народ вступает в первую стадию революции в тот самый момент, как он начинает просвещаться». Поход правительства против просвещения, выразившийся после июльской революции 1830 г., в частности, в запрещении студентам учиться в заграничных университетах, привел скоро к тому, что фабрики и мануфактуры остались без обученных рабочих и техников и даже крупная буржуазия была не в состоянии дать своим сыновьям хорошее образование.