За этой «солидарностью», говоря яснее, скрывалось следующее: «Причиной всех зол является классовая борьба — безудержное стремление буржуазии к обогащению, с одной стороны, и недоверие рабочих по отношению к буржуазии — с другой. Если же буржуазия и рабочие будут держаться вместе и сообща работать, то все вопросы будут разрешены в духе согласия и христианской братской любви. Достаточно указать людям на их долг, чтобы они стали его выполнять».

Христианско-социальная партия постоянно обращалась к такому очень удобному аргументу: «жили же мирно в прежние времена, почему же не жить так и теперь?» Нередко использовалась и тоска «маленьких людей» о «старом добром времени», о том времени, когда еще не было острых капиталистических противоречий и когда-де еще для «маленьких людей» существовала возможность обогащения. Христианско-социальная партия выставила ряд очень популярных требований: защита «маленьких людей» от конкуренции крупной буржуазии, борьба с всесилием банков, контроль над их деятельностью, социальная справедливость, охрана семьи, твердая заработная плата, установленная законом продолжительность рабочего дня, контроль над монополиями и получением огромных прибылей на биржевых операциях, защита крестьян.

Новая партия быстро росла. Люэгер, ее основатель, ее неутомимый оратор и представитель сначала в венском муниципальном совете, а затем в рейхсрате, вскоре сделался одним из самых известных людей Австрии. Его популярность создавалась не только благодаря тому, что он делал, но и потому, как он делал. Он был великогерманцем, но лишь в определенных границах и именно постольку, поскольку великогерманцы выступали против чехов. Вообще он полностью принадлежал к «черно-желтым» и постоянно подчеркивал необходимость сохранения монархии в неизменном или даже более расширенном виде и пропагандировал поддержку «хороших» неавстрийских народов — румын и словаков, в противоположность «плохим» — чехам и венграм. Причиной такой, часто совершенно конкретной поддержки требований словаков и румын отчасти являлся тот факт, что словаки и румыны[84] были католиками и были консервативны. Но главная причина заключалась в том, что национальные устремления этих народов были менее оформленными, чем у чехов, их буржуазия была гораздо слабее чешской и поэтому они, с точки зрения австрийской буржуазии, были гораздо менее опасны. Но для неискушенного наблюдателя это выглядело так: «Смотрите на Люэгера, он один из немногих, кто действительно хочет сохранения монархии. Он выступает за мир между народами, и если он среди десятка наций находит такую, которая ему нравится, то на это, в конце концов, он имеет полное право. Он не является врагом неавстрийских народов, и, возможно, его политика предотвратит большие конфликты и смягчит противоречия». И самая его античешская позиция внешне не выглядела враждебной, и его резкая борьба против равноправия чешского языка, против открытия чешских школ сопровождалась примерно такими аргументами: «Люди, сохраняйте дружественные отношения; мы понимаем, что вы выросли и хотите получить свое, но в таком большом государстве нужно быть внимательным друг к другу, не может же каждый получить все».