Вот за этим занятием и застал его Ганка. Он вошёл и увидел клетку, горящую спиртовку, на которой только что варился соловьиный корм, Курта на корточках, ничего не понял и ошалело сказал:

— Извините.

Курт поднял голову и посмотрел на него.

— Извиняю, — сказал он недовольно.

Ему очень не нравился этот чёрный, щупленький и, наверное, очень юркий человечек в отутюженном костюме, хрустящей от свежести голубоватой рубашке и щегольском галстуке. Курт никогда не любил таких. Он верил: если с первого же взгляда внимание останавливалось не на самом человеке, а на том, что на нём наверчено, значит и человек был нехороший. Поэтому он очень вежливо спросил его:

— Я чем-нибудь могу быть вам полезен?

— Мне бы надо было видеть садовника Курта, — сказал юркий человечек, невольно вглядываясь в клетку, где уже шла настоящая драка, такая, что даже перья летели.

— Сейчас, — Курт встал с колен, поднял клетку и закрыл её простынёй, потом дунул на спиртовку и отряхнул руки. — Вот я, к вашим услугам, — сказал он очень любезным тоном и даже слегка поклонился. — Чем могу служить?

Ганка быстро посмотрел на него: выпуклый, но низкий лоб, чёрные, жёсткие, цыганские волосы, беспокойно бегающие глаза, неприятная развязность и нагловатая вежливость, — нет, от этого человека не приходилось ждать ничего хорошего! О чём с ним вообще мог говорить профессор?

— Я ученик профессора, — нетерпеливо отрекомендовался он.

— Да? — выжидающе спросил Курт. — Ну и...

— Я узнал, что вчера он разговаривал с вами.

— Разговаривал! — не то подтвердил, не то спросил Курт, изучая его галстук. — Ну а почему это вас так интересует?

— Моя фамилия Ганка. Доктор Ганка.

— Да? — повторил Курт и неприятно улыбнулся. — Ну и что же?

— Что такое он велел вам передать мне?

— Вы очень беспокоитесь, доктор, — сказал Курт, не сводя с него глаз. — Откуда вы, например, взяли, что он велел что-то передать вам? Верно, профессор звал меня, но совершенно по другим делам: он мне отдал кое-какие хозяйственные распоряжения, о вас не было сказано ни слова. Мы говорили только о саде.

Ганка опустился на стул, тупо переспросил:

— О саде?

— Да, о саде, — Курт позволил себе улыбнуться и даже слегка пожал плечами. — Мы говорили о восстановлении оранжереи.