Некоторым диссонансом выглядят процессы создания небольших национальных государств на основе республик бывшего СССР и его партнеров по социалистическому лагерю. Казалось бы, здесь видится противоречие сказанному. На самом деле это не так. Формирование этих «государств», зачастую никогда ранее не владевших государственным суверенитетом, происходило при мощнейшей финансовой, политической и идеологической поддержке противников из противоположного лагеря и представляло собой не столько реализацию идеи «права нации на самоопределение», сколько политический ход, рассчитанный на ослабление и – в заключительной стадии – уничтожение такой супердержавы, как СССР.

Эти «государства» можно характеризовать по двум признакам: отсутствие в них стремления сформировать свою национальную культуру и явно выраженный шовинизм. Их появление на политической арене знаменуется не столько наличием свежих национальных идей, хотя бы в сфере государственности, сколько заявлениями о своей принадлежности к «западной цивилизации», что бы мы под этим ни понимали: капитализм, индустриализм или постиндустриализм. Эта принадлежность спасительна для них в части протекционизма более влиятельных и сильных держав (в первую очередь – США), но губительна в части формирования своей национальной культуры, которая проявляется в самых закостенелых и застывших формах, поражающих своим примитивизмом.

Именно в этих «государствах» национальные отличия приводят к резкой социальнополитической дифференциации общества. Право на работу, на льготы, на проживание, политические права имеют только лица одной национальности. Эта тенденция накладывается на тот факт, что коренное национальное население этих «государств» составляет, как правило, не более половины общей численности населения. Можно смело сказать, что эти государства создавались не своими коренными нациями, а всей совокупностью проживавшего на данной территории населения.

Трудно понять, являются шуткой или признаком абсолютного бесстыдства заявления политических лидеров этих образований о российской имперской угрозе и русском шовинизме. Если шовинизм понимать как оценку людей по признаку крови, т.е. как болезнь национального сознания, то как раз этим заболеванием Россия никогда не болела, в отличие от тех «угнетенных», «малых народов», ставших наконецто на путь «цивилизации» (отдельные проявления этой болезни, заслуживающие безусловно отрицательной оценки, не носили у нас характер общенациональной тенденции).

Достаточно вспомнить, что еврейские погромы известны нам по истории Англии, Франции, Германии, Испании и практически неизвестны русской истории. Что никогда в ходе своего имперского шествия Россия не принимала политики физического уничтожения присоединяемых народов, чего нельзя сказать о наших западных соседях. Впрочем, государственная история «угнетенных народностей» так незначительна по времени, так бледна по содержанию, их попытки казаться (самим себе?) политически независимыми столь беспомощны и порой смешны, что зачастую было бы бессмысленно ссылаться на новорожденные политические формирования при оценке концептуальных явлений.