Еврейская ветхозаветная женщина являлась, как правило, главной в семейном хозяйстве, и ее голос был значим не только для домашних слуг, но и для мужа. Она часто называется «другом» мужа, а сами отношения между ними характеризуются необыкновенной нежностью и любовью[520].

Ветхозаветный мудрец увещевает мужей хранить верность своим женам, говоря: «Утешайся женой юности твоей, любезною ланью и прекрасною серной». «Добродетельная жена – венец для мужа своего, приобретенное благо. Божий Дар, цена ее выше жемчугов»[521]. Без преувеличения, аналога «Песни песней» Ветхого Завета, наполненную светом взаимной любви и нежности, мы не встретим ни у одного другого народа в эту историческую эпоху. Этого достаточно, чтобы понять, как высоко оценивается в Законе Божием счастье подлинной семейной жизни, облаченной в должные формы.

Жена имела почти такое же – в идеале – положение, что и муж. Благодаря этому случаи полигамии, гаремы никогда, по свидетельству многих исследователей, не занимали у евреев значительного места и всегда наталкивались на негативное общественное мнение, подготовленное к должной оценке самим Моисеевым законодательством[522].

При всей власти родителей над своими детьми принуждение к вступлению в брак случалось нечасто. Обыкновенно согласие детей испрашивалось родителями[523]. Как справедливо писал А.П. Лопухин, «такое уважение к свободе личности дочери тем более удивительно, что по древнему обычному праву власть родительская имела громадное значение и при выборе женихом невесты»[524].

В отличие от всех других народов данной эпохи ветхозаветная еврейская семья не знала брака близких родственников, в том числе – родителей с детьми, что, напротив, являлось весьма распространенным обычаем на Востоке. Более того, распутство и блуд имели жесткое ограничение в нравственном законе, согласно которому нельзя питать желание к жене ближнего своего[525]. По мнению Лопухина, Моисеево законодательство во всех относящихся к семье постановлениях является в высшей степени приспособленным к тому, чтобы оба отличные друг от друга вида любви – половой и родственной, удерживать и закрепить в их естественной отдельности друг от друга[526].

В еврейской, живущей по Заповедям Божиим, семье женщина не могла быть исторгнута мужем по его прихоти[527], а в некоторых случаях развод вообще не мог иметь места[528]. Ограничения прав женщины сводились в основном к религиозным обрядам (в силу их значимости), и она являлась совершенно вольной в выборе своих друзей и подруг и вообще в общении вне семьи.