Не случайно в последнее время «независимость» судебной власти от власти верховной перестали выводить из теории разделения властей в силу ее полной несостоятельности. За основу взята идея о необходимости в государстве органа, который бы поддерживал равновесие между законодательной и исполнительной властями, являясь за счет своей надзорной функции независимым от них[730]. В результате, как считают теоретики этого направления, обеспечивается не только господство права над государством, но также соблюдение интересов и свобод личности. «Мы – одна из рук власти, и наша роль состоит в том, чтобы обеспечивать, чтобы ее другие руки действовали в рамках права. Чтобы обеспечить господство права над государственной властью, поскольку право выше всех нас», – говорят они[731].

Нетрудно между тем понять, что перед нами – лишь ослабленные формы теории разделения властей и идеи господства права. Поэтому те аргументы, которые мы высказывали в доказательство их несостоятельности, вполне применимы и здесь. Более того, нельзя не отметить, что как толкователь закона, а следовательно, и самой нравственной идеи права, Истины, суд в предложенной нам теории принимает на себя роль Церкви. Понятно, что такая замена совершенно не состоятельна. Не хватает малого: признать судебные должности священническими, а судей – хранителями и защитниками Истины. В том, что они единственные, кто служит «богине правосудия», теоретики «независимого суда» уже не сомневаются. Но разве защита Истины не может быть осуществлена иными способами, в том числе военным? Ведь армия тоже защищает и Церковь, и государство, и нацию, но никто не говорит, что она должна противостоять верховной власти, «ограничивать» ее или быть «независимой» от нее.

Одним словом, все предложенные системы, имеющие в своей основе идею выделения суда в особую инстанцию, если не возвышающуюся, то, по крайней мере, равную верховной власти, явно неудовлетворительны. Нетрудно обнаружить их общим признаком формальное, неживое восприятие нравственных категорий правды, совести либо усеченное понимание права и государства. По своему духу светская точка зрения на существо суда ничем не отличается от языческого, дохристианского его понимания.

Результаты бюрократизации и формализма суда, которому либо еще неведомы христианские начала жизни, либо уже утрачены, преобладание буквы над духом и самодостаточность судей поражали современников издавна. Уже Христос рекомендовал мириться с соперником до суда. «Мирись с соперником своим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли тебя в темницу. Истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего Кондрата»[732] (т.е. копейки). За редким исключением эти оценки повторят и сейчас многие, «попавшие» в суд.