Все это, конечно, так. Но разве существует в мире идеальная система управления? Мы можем говорить лишь о большем или меньшем приближении к ней. Кроме того, являясь идеальным чисто теоретически, на бумаге, такой эталон не учитывает обычные человеческие слабости, наклонности, конкретные исторические условия жизни общества, наконец – состав общества, из которого надлежит формировать органы управления государством.

Например, можно нарисовать замечательную систему управления, но нельзя реализовать ее, если выяснится, что такого количества специалистов и именно такой отрасли у нас нет. Несовершенна любая система, реализуемая на практике. Поэтому мы не должны бояться известных ее погрешностей, обращая внимание главным образом на соответствие ее принципам государственного строительства, природе государства, общенародным нуждам и социальному портрету нации.

Да и разве какаято другая политикоправовая система может предложить нам столь высокое понимание личности? Западная? Нет, конечно. Для католиков и протестантов мир дробен, атомичен, хаотичен, не имеет своего смысла, если только человек не вмешается в тайны мироздания. Очевидно, что это – следствие утраты знания Бога. В результате, как тонко подметил Д.А. Хомяков, для западного человека главное – погружение в мирские заботы и пользование «правами человека».

Напротив, «древнерусское понятие о земле и государстве было такое живое, что ни народ, ни царь, ни минуты не задумывались насчет взаимоотношений. Земля очень хорошо понимала, что есть государево дело, и что ей в это дело мешаться не подобает без приглашения; но и царь очень хорошо понимал, что такое великое земское дело, и знал, что цель его великого государева дела состоит в том, чтобы дать Земле жить своею земскою жизнью»[725].

Если хоть один из элементов этого триединства – Церковь – народ – верховная власть – перестанет исполнять свои обязанности по единым для всех заповедям, если только устанут чьито сердца, соборность начинает медленно, но верно разрушаться. Жертвенность остальных членов этого единства – народа или Церкви – может лишь на время приостановить этот разрушающий процесс. Затем, под влиянием разлагающей пропаганды антихристианства и опять же не без «помощи» верховной власти, не смеющей применить силу к зарвавшимся интеллигентствующим бездельникам, оскуднел и народный дух. Народ, должный сохранять свою государственность, становился уже индифферентным ей[726].

Свершилась революция. И только Церковь, через тысячи и десятки тысяч свои мучеников не дала окончательно умереть русскому государству, сохранив его пусть былую, но славу.